Вашингтон тревожился: время идет, скоро новые выборы, а он еще официально не заявил о своем уходе. Он установил Гамильтону четкий срок: прощальное послание должно быть опубликовано не позже октября.
В это время Уна Джадж, месяц скрывавшаяся в Филадельфии, пробралась на корабль «Нэнси» с преимущественно негритянским экипажем и отплыла в Портсмут, штат Нью-Хэмпшир. Там ее случайно увидела Элизабет Лэнгдон, подруга Нелли Кастис. Барышня обрадовалась, решив, что Вашингтоны приехали в Портсмут (как бы им удалось сделать это незаметно?). Каково же было ее удивление, когда Уна прямо заявила ей, что сбежала. В ответ на все увещевания она сказала, что не могла оставаться у Вашингтонов, не давших ей никакого образования, а она хочет научиться читать и писать.
Лэнгдон сообщила о неожиданной встрече Вашингтонам. Марта стала настойчиво просить Джорджа, чтобы тот задействовал «административный ресурс» (в конце концов, имеем же мы на это право!), чтобы изловить и вернуть неблагодарную мулатку. Вашингтон написал тайное письмо министру финансов Уолкотту, в подчинении которого находилась таможенная служба, и попросил, с множеством извинений за доставленное беспокойство, приказать портсмутским агентам схватить Уну и отправить морем в Филадельфию или Александрию. Уна была собственностью Кастисов, и если бы она пропала, Вашингтону пришлось бы возмещать убыток.
Но всё это были мелкие неприятности по сравнению с теми, что доставляла ему пресса. Однажды Вашингтон в сердцах швырнул на пол газету, в которой его порицали за то, что он рабовладелец. Можно подумать, что их распрекрасный Джефферсон не имеет рабов! Бенджамин Франклин Бэйч, ведший в своей «Авроре» яростную кампанию против договора с Британией, докатился до перепечатывания английских пасквилей времен войны, утверждая, что Вашингтон получал взятки от противника и был двойным агентом британской короны. В начале июля 1796 года Джефферсон отправил Вашингтону письмо, в котором отрицал, что является источником конфиденциальной информации для «Авроры». В ответном письме Вашингтон, не сдерживаясь, высказал Джефферсону всё, что думал о его лицемерии. Адамсу тоже доставалось, но если его жена Абигейл только смеялась над злобными измышлениями журналистов, Марте Вашингтон было не до смеха. Дошло до того, что республиканцы перестали после обеда поднимать тост за здоровье президента.
Между тем договор начинал действовать: британцы освободили форты на юго-западе, и в стране Огайо возникли новые поселения: Кливленд, Дейтон, Янгстаун. Но теперь возникли слухи, что Франция снарядила флот для перехватывания американских судов, направляющихся в Британию. В «Авроре» опубликовали письмо без подписи — «От одного джентльмена из Парижа его другу в Сити»; Уолкотту и Пикерингу удалось раздобыть оригинал, и Вашингтон понял, кто его автор. В июле 1796 года он отозвал Монро из Парижа и заменил его Чарлзом Котсуортом Пинкни. Монро смертельно обиделся и, вернувшись в Филадельфию, опубликовал 473-страничный опус «Взгляд на поведение исполнительной власти в иностранных делах Соединенных Штатов». Джефферсон, дававший ему ценные советы, остался доволен. Вашингтон же исписал поля шестидесяти шести страниц сардоническими пометками: «Какое самодовольство!», «Полнейшее безумие!», «Смешно и нелепо».
Даже не думая отвечать на эти писания, Вашингтон предпочел иметь дело с более вменяемыми людьми — индейцами. 29 июля вышло президентское «Обращение к племени чероки», в котором он пытался наметить путь к гармоничному сосуществованию коренного и белого населения Америки. Противиться экспансии белых поселенцев сродни самоубийству; остается отказаться от охоты и собирательства и перейти к земледелию по европейскому образцу: разводить скот, пахать землю, учить женщин прясть и ткать. В качестве примера для подражания он приводил Маунт-Вернон: «Возлюбленные чероки, я сам собираюсь заняться тем, что советую вам. Пройдет несколько лун, и я оставлю большой город и удалюсь на свою ферму. Там я стану трудиться для приумножения своего скота, овец и прочих полезных животных, выращивать кукурузу, пшеницу и другие злаки, заставлять женщин прясть и ткать».
Тем временем предвыборная кампания уже началась. Предполагалось, что главными кандидатами от федералистов будут Джон Адамс и Томас Пинкни, а республиканцы выставят Джефферсона и Аарона Бэрра. Как тогда было принято, Адамс сидел у себя дома в Куинси, чтобы не вмешиваться в эту «глупую и злую игру», а кампанию вели партии. Многие федералисты предпочли бы видеть своим кандидатом Гамильтона, но тот был реалистом и понимал, что у него нет шансов выиграть выборы. Впрочем, шансы Адамса тоже были невелики: «его пухлости» (так его называли в кулуарах) недоставало популярности Вашингтона, к тому же он был слишком тщеславен, мнителен, непредсказуем и упрям.
В начале августа Гамильтон прислал Вашингтону (тот был уверен, что его письма вскрывают, поэтому переписка по поводу прощального послания велась через нарочных) два варианта прощального послания: отредактированный текст Мэдисона и свой собственный. Вашингтону больше понравился вариант Гамильтона, однако тот, как обычно, был слишком многословным: ни одной газеты не хватит, чтобы вместить послание, надо бы его сократить.
Шестнадцатого сентября в кабинете издателя филадельфийской газеты «Клейпулз американ дейли адвертайзер» неожиданно возник Тобайас Лир, сообщивший, что президент немедленно желает его видеть. Дэвида Клейпула тотчас доставили к Вашингтону, который сообщил ему потрясающую новость: он уходит со своего поста и хочет, чтобы Клейпул опубликовал его прощальное послание в своей газете в понедельник 19 сентября, а до того не проронил никому не слова. В уик-энд Вашингтон правил гранки, даже расставлял знаки препинания. Он милостиво разрешил Клейпулу оставить бесценную рукопись у себя.
В понедельник утром газета Клейтона вышла под огромным заголовком: «К НАРОДУ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ». Статья начиналась словами: «Друзья и сограждане». В тот же день три другие филадельфийские газеты перепечатали президентское послание, а на следующий день оно вышло в одной нью-йоркской газете. Пока «друзья и сограждане» читали обращение к ним, Вашингтон специально уехал из столицы в Маунт-Вернон.
Президент сообщал, что «груз лет» побуждает его оставить должность, и оставлял свой наказ. Американцы должны гордиться своим именем, являющимся национальным достоянием, и быть патриотами. Право народа избирать себе правительство подразумевает обязанность каждого отдельного человека повиноваться этому правительству. Партийный дух присутствует в любом правительстве, но является худшим врагом правительства демократического. Вера в Бога и строгие моральные принципы — основа политической стабильности. Все должны платить налоги и отдавать долги. Конгрессу следует поощрять развитие национальных мануфактур и субсидировать модернизацию сельского хозяйства, создать национальный университет и Военную академию, увеличить флот, повысить содержание федеральным чиновникам, чтобы они не заботились о добывании сторонних доходов. Во внешней политике следует воздерживаться от постоянных союзов и исходить прежде всего из национальных интересов. «Нация, испытывающая к другой нации привычную ненависть или привычную любовь, в какой-то мере находится в рабстве». В конце Вашингтон выражал надежду, что, несмотря на допущенные им ошибки, «моя страна всегда будет относиться к ним снисходительно, и после того как я 45 лет прослужил ей честно и беспорочно, огрехи, допущенные по незнанию, будут преданы забвению, поелику и сам я вскоре обрету вечный покой».
