работу в Дольный Снов. Начинался круг ада третий…
Глава третья
НАЧАЛО ВОСХОЖДЕНИЯ
Легенда о необыкновенном, исключительном поэте Януке Купале разнеслась по Белоруссии чрезвычайно быстро. Этому содействовало время — тоже необыкновенное, исключительное, время историческое: революция 1905–1907 годов. Край пробудился, пребывал в ожидании, искал выразителей своей социальной и национальной недоли, исторических обид, мужичьей жажды земли и воли, светлого будущего. И неудивительно, что самый даровитый поэт, который в это время трудно, мучительно пробивался из сумрака неизвестности к свету своего дня, сразу же был замечен, сразу же стал одариваться народной любовью. И легенда о нем повсюду опережала его, светлая и чарующая, как сам праздник, который дал поэту имя…
11 мая 1907 года стихотворение Янука Купалы «Косцу» появилось в «Нашей ниве». В марте 1908 года в петербургском издательском товариществе «Заглянет солнце и в наше оконце» («Загляне сонца і у наша ваконца») вышел первый сборник Ивана Доминиковича Луцевича «Жалейка Янкі Купалы», который вскоре станут называть просто «Жалейка». Но поэт стал широко известен среди читающей белорусской публики еще до «Жалейки». В июльских 1907 года номерах «Нашей нивы» были опубликованы его стихи «Лето», «Разве это много?!», «Из песен безземельного», в августовских — «Непогода», «Учись», «Из песен о мужицкой доле», в сентябрьских — «Были у отца три сына», «Зачем?». Социально-программным среди них следует считать стихотворение «Разве это много?!». В нем поэт как бы предъявлял «миру и богу» перечень своих требований. Чего же, однако, он желал? Всего только:
Пашенки с волоку [16],
Луг неподалеку,
С горницей хатенку.
Молодицу-женку,
Шматок сала к хлебу
Да рубль на потребу,
Здоровья и воли
И чуточку доли…
И все!.. Если строго —
Так ли это много?!
Серьезные социальные требования, как видим, выражались раешником, будто они были шуткой, не более. Это давало возможность обойти цензурные рогатки. С той же целью использовалась поэтом и народная песня. Стихотворение «Были у отца три сына» публиковалось в «Нашей ниве» под названием «Старая песня на новый лад», а в песне-то раскрывалась судьба всей белорусской деревенской молодежи с ее горевыми, извилистыми путями-дорогами:
За весной весна — один
Поднимает панский клин;
Нанят в стражники второй:
Пуля, сабля, сам — герой;
Третий смерть нашел свою —
За земельку пал в бою.
Здесь уже борьбу за землю, за волю молодой поэт без всякого раешника провозглашал целью своей жизни. И теперь все дело было за тем, чтобы эту борьбу объявили своей целью все отцовские сыновья.
Учись, бедолага: наука — подмога
В борьбе с темнотой и недолей, —
советовал поэт.
Кто же, однако, ты сам, бедолага, что смеешь учить нас? На это отвечали кручинные песни о мужицкой доле… Подписанные псевдонимом Янук Купала, они представляли поэта читателю «Нашей нивы» в облике безземельного, сермяжного мужика-страдальца. Они были горестны до отчаяния, эти песни. Ибо Янук Купала понимал, что робкие сетования на судьбу не способны задеть человека за душу, вырвать его из социальной инертности, поднять на борьбу. И он плакал над народной недолей, стонал дактилическими строфами, как еще недавно стонали над всей крестьянской Русью дактили великого Некрасова:
Что же ты, непогода слезливая,
Беспросветно висишь над землей?..
