Ознакомительная версия.
– Да я ето знаю.
– Ну хорошо, везде ведите себя порядошно.
Васю мы коя-как убедили поехать с нами в Арьгентину, он один, ему нечего терять, всё-таки посмотрит на другой мир, Надя и Люба тоже просются, но у них семьи, мы сами не знаем, как нам придётся. Да, есть надёжда, но знаем, первый год будет трудно. Надя-то ничё, но муж и сын уроды чокнуты, мне их не толькя даром, но и за деньги не надо. А вот Любу жалко, но дочкя у ней испорчена, а сын наркоман. Вот как хошь. Наде и Любе я посоветовал: пока не торопитесь, мы обживёмся, тогда милости просим.
Звонит Корпачёв Александр Викторович с Красноярска и говорит:
– Посылаю Марфе тридцать тысяч рублей, дай координаты. – Я дал и поблагодарил.
К вечеру вроде бы всё устроил и собрался, отец Пётр отвёз меня на аеропорт «Шереметьево», провожала Марфа и матушка Соломония. Груз сдал, пошёл на паспортный стол, провожаты за мной, их до стола не допустили, но оне не уходили, смотрели, что будет дальше. Но странно, взяли мой паспорт, проверяли в компьютере и дважды уходили не знаю куда, и снова рылись в компьютере. Время шло, народ проходил, а я всё стоял и думал: вот когда-то будут нас тиранить за религию, ето будет сто процентов. Но мне охота было сказать, что «персона нон грата», но промолчал, подумал: от говна подальше, лучше не вонят. Наконец отдали паспорт, я вернулся, простился с отцом Петром, с Соломонияй и Марфу крепко прижал, поцеловал и сказал:
– Крепись, уже мало осталось, и молись. – У ней слёзы на глазах, и у меня также.
Я ушёл.
Прилетаю в Буенос-Айрес, стою на очереди к паспортному столу, смотрю на здешный народ и вспомнил Россию. Там народ стройный, красивый, высокий, но жестокий – здесь вижу разный возраст[520], большинство мелкий, тёмный, некрасивый, но обчение милоя, ласково, добро, так и манит пообчаться, что я и делал. И тут вспомнил: вот почему вся Европа любит латинов, оне у них в моде, но есть за что.
Подхожу к паспортному столу, слышу:
– Алё! Добро пожаловать в Аргентину! Извините, вы китаец? У вас нету визы аргентинской.
Я смеюсь, выташшил гражданство аргентинское и подал, он зглянул, засмеялся:
– Давно бы так!
Но в России я был бы преступник, а тут два гражданство – ето нормально.
На городским автобусе я доехал на терминал автобусной, взял билет в Патагонию, город Сиполети. Сервис – ето тебе не Россия, в далёку путь большинство койки, сиденьи раскладываются на сто восемьдесят градусов, подушки, одеяльи, кормют, поят, видео, кондициёнер, туалет и провожатой, как на самолёте. Я вообче самолёт не люблю, в нём как в мешке, а в автобусе просторно. Мой рейс тысяча двести кило́метров, утром на другой день я в Сиполети.
Меня встречает Андриян, оне находются уже в Татьяниным дому, а Татьяна переехали в город. Андриян бросил рыбалку по моёму приказу, ему стало опасно там быть, уже одного контрабандиста задушили пограничники, а Андриян посадил не простого, но офицера – ему грозила опасность, вот он и уехал. Я у них ночевал.
Позвонил Оскар Баса и попросил, чтобы свозил нас на те земли, которы он возил нас с Германом и Степаном, Оскар с удовольствием согласился. Утром рано мы к нему приехали и с нём поехали дальше. Доехали до Аньелё, стали узнавать землю в аренду. Оскар завёз нас к знакомым политикам, ета женчина ему знакома, она куда-то позвонила, через минут пятнадцать подъехал на машине мужчина лет сорок, нас познакомили. Мы узнали, что он бывшей глава етому городишку, спросили у него:
– Как можно найти земли́ в аренду?
Он ответил:
– Не беспокойтесь, я вам найду.
– Хорошо, мы остановимся здесь в отеле и будем ждать вас.
– Хорошо, я уже знаю, куда обратиться.
– Ну, ждём.
Мы его поблагодарили, женчину тоже, Оскар нас довёз до отеля, ему заплатили за провоз, поблагодарили как друга и остались.
– Андриян, ты понял, что же за етот бывшей глава и ета женчина?
– А чё?
– Да ничё. Ето лентяи, идут снова на выборы, вот и ищут наживку.
– Ты чё, ему не поверил?
– Да конечно нет, вот увидишь, даю ему двадцать четыре часа срок, но ничего не жди.
– Неужели?
– Завтре расскажу почему.
Срок прошёл.
– Ну что, Андриян, понял?
– Нет, а в чём дело?
– А вот пример такой поставим. Ты был бы коренной здешный, ты бы всех знал на память, у кого каки́ земли и хто может арендовать.
– Да, ето правда. А как ты догадался?
– Но, Андриян, он бывшей глава, он должен всех знать наизусть, здесь мало фермеров. Все большие налоги где плотют?
– Я правды не догадался.
– Дак учись.
Вечером я спросил у хозяина отеля:
– Где можно найти земли́ в аренду? – И рассказал ему нашу ситуацию.
Он ответил:
– Зе́мли здесь много пустуют, но дай подумать.
Я рассказал нашу встречу с кандидатом главы.
– Как фамилия?
– Исаса.
Он захохотал:
– Но вам толькя нарваться на такого! И хто его вам познакомил? – Мы рассказали. – Знаете, хто ето? Лентяй и жулик, не дай бог вас увидят с нём, подумают, и вы таки́ же. Дайте подумать, я вам завтра скажу, к кому обратиться.
Етот старик маленькяй, но такой шустрой и говорун. Он чиленес, но сразу видать, что поскребо́к[521], он много лет занимался ровнять земли, проводил канализации, можно сказать, разбогател етим. Здешны земли он хвалит:
– И воды здесь изобильно, народ здесь добрый, у вас здесь всё получится.
– Ну, дай Бог. Мы пошли спать до завтра, и за всё большоя спасибо.
– Да не за что.
– Ну вот, Андриян, вот час я уверен, етот старик порядошный, работяга, а наш кандидат сразу понятно, что толькя мух ловить.
Утром рано мы пошли в телефонку, я звоню Марфе, что доехал благополучно, уже на месте, ищем землю. Марфа наказывает:
– Ищи, чтобы был дом, електрика, вода.
– Ладно, хорошо. А у вас как?
– Да пока нормально, добры люди помогают помаленькю.
– Марфа, деньги берегите, здесь нам сладко не придётся.
– Да знаю.
– Ну вот хорошо.
После звонка я обратился к хозяину телефонки и спросил:
– Где можно найти земли в аренду?
– А вы хто, откуда?
Я всё рассказал, хто и откуда и что с нами случилось, он погоревал с нами и сказал:
– Стой-стой, – взял телефон, позвонил: – Жямила, ето Уго. Вопрос: хошь арендовать свою землю? Да вот у меня гости, видать, порядошны люди, да-да. Стой. Вы можете сходить прямо чичас к ней?
– Да, конечно.
– Я их посылаю к тебе. Ну хорошо, да, пока. – Смеётся. – У ней сорок гектар земли, она у ней заброшена.
– Ну, я к ней схожу.
Уго дал мне адрес, указал, куда идти: ето школа, и она там работает. Прихожу в школу, спрашиваю Жямилу Танус, ей сообчили, смотрю, идёт женчина лет шестьдесят, подходит улыбается, познакомились, поговорили. Она угодила весёла, ловкая, вечером поедем смотреть землю.
Но вот я с радостью вернулся в отель, Андриян ушёл в разведку – проверить, что же за река и что есть в округе. Он вернулся уже к вечеру, рассказывает:
– Речкя хоро́ша, утки, гуси, гагары есть, видел след дикого кабана – значит, можно до урожая как-то выжить, земель пустых здесь много – значит, есть земли государственны, для поле́ву воды много, канализация уже готова.
К пяти часам вечера мы пришли к ней на дом и поехали смотреть землю, ето всего один кило́метр от города. Правды, земля заброшена, все каналы и ставни[522] разбиты, на земле растёт кустарник дико́й, провалка[523] вся пала – работы очень много. Я ето ей объяснил, она хорошо ето понимает, и предложила:
– Три года берите землю на свою пользу, но толькя приведите всё в порядок.
Да, работы здесь очень много, но дешевле нам не найти, то есть не дешевле. Но выходу у нас нету и деняг нету. Мы согласились, сделали контракт, стали узнавать, почём берут за гектар вспахать, узнали, но ето очень дорого: двадцать пять долларов в час, ето нам не подходит. На етой земле всего одна избушка двухкомнатна, потолок, всё бежит – значит, жить негде, как хошь. Я ето знал, что первый год нереяльно найти по душе, придётся смириться и всё ето вытерпеть. Но вот без трактора – ето невозможно.
Звоню Игорю в Москву, рассказал всё ему по порядку и попросил десять тысяч долларов, он ответил:
– Данила, не беспокойся, я выручу.
Я не знал, как и благодарить, закрыл трубку и заплакал. Боже ты мой, неужели всю жизнь так и будем просить? Настроение нехорошее. Я вообче стал часто плакать, жить тоже уже неохота, причина жизни – ето малыя дети, и Марфу одну оставить тоже нехорошо. У меня часто стали мысли о суициде, но я с етим боролся, а слёзы – за одно слово уже всё, покатились, словно белый свет не мил. Стал урод, да и всё…
Пришло время стречать Марфу. Андриян уже успел сбегать на границу и привезти свои вещи: их там на берегу реки на своим таборе хранил Никит. Я на лесопилке купил дешёвых досок и горбылей, купил дешёвеньки матрасы и одеяльи, на базаре купили для крыши картону, просмолённу варом, покрыли избушку и ишо подстроили из досок кухню и помещение, где молиться. Стол, лавки, кровати и шкапы – всё из досок. Баню построили из горбылей. Но ето тесно, всех двадцать душ, я посоветовал Андрияну: семью не трогай пока, а то очень будет тесно.
Ознакомительная версия.
