Это не могло не насторожить. В самом деле, что может делать в скромном городе Виннице фельдмаршал Кейтель? Но придавать слишком большое значение этому единичному факту тоже еще не следовало. Кейтель мог оказаться там совершенно случайно, проездом.
Прошло еще некоторое время, и Кузнецов прислал в отряд номер другой газеты, выходившей уже в Луцке и на немецком языке, – «Дойче Украинише цейтунг». В разделе хроники Николай Иванович отчеркнул карандашом сообщение – снова из Винницы! На сей раз концерт артистов Берлинской королевской оперы почтил своим присутствием сам рейхсмаршал Герман Геринг – второе в фашистской империи лицо после фюрера.
Поставленные рядом эти два факта, связанные с одним и тем же городом, который, кстати, удовлетворял всем объективным условиям, что Гитлер, в принципе, мог предъявить к месту нахождения своей ставки, уже звучали многозначительно, но для разведки еще недостаточно убедительно. История разведки знает совпадения совершенно невероятные, какие и нарочно не придумаешь, предельно правдоподобные. Но стоит к ним приглядеться внимательнее, проверить, и обнаружится простая случайность, за которой не кроется решительно ничего стоящего и которая может лишь ввести в заблуждение.
Однако командование теперь имело достаточные основания, чтобы уделять этому городу особое внимание. К тому времени в отряд влилось много бойцов из числа побывавших в фашистском плену красноармейцев. Среди них разыскали несколько человек, в том числе Василия Неудахина, бежавших из лагерей, расположенных либо в самой Виннице, либо неподалеку. По одному их пригласили в штаб. Бойцы рассказали, что, по слухам, где-то под Винницей летом немцы вели большое строительство. «Что там строили, – заявил Неудахин, – никому не было известно. Знаю твердо только одно: послали туда наших несколько тысяч, но в лагеря не вернулся никто. Всех потом расстреляли».
Вот теперь уже разрозненные подозрения образовали некую, хоть и тоненькую, цепочку. Строить какое-либо секретное оборонительное сооружение под Винницей в то время, когда немцы кричали на весь мир о вот-вот грядущей окончательной победе над большевиками, они вряд ли бы стали. И конечно, всем было ясно, что ставка Гитлера должна быть мощным оборонительным сооружением, способным обеспечить безопасность фюрера и при бомбежках с воздуха, и в случае нападения партизан или заброшенного парашютного десанта.
Все эти подозрения и предположения перешли в почти твердую уверенность после очередного возвращения из Ровно Кузнецова. Николай Иванович вернулся в отряд для доклада. В последнее время он по заданию командования внимательно изучал все, что относилось к личности и деятельности рейхскомиссара Украины Эриха Коха. Это было довольно сложно, потому что Кох появлялся в Ровно лишь наездами, предпочитая в качестве гаулейтера Восточной Пруссии пребывать в основном в Кенигсберге. Кузнецов завязал обширный круг знакомств среди сотрудников рейхскомиссариата. Один из них и обмолвился как-то при нем, что Кох на несколько дней срочно уехал в Винницу. К этому же времени стало известно из совершенно независимых друг от друга достоверных источников о выезде, и тоже срочном, в Винницу из Киева генерального комиссара Магуниа, из Николаева – генерального комиссара Оппермана. Но и это могло оказаться всего лишь совпадением: Кох иногда проводил совещания со своими генеральными комиссарами не в Ровно, а в каком-нибудь другом городе.
Наконец, тот же Кузнецов сделал еще одно сообщение. Его «приятель», сотрудник СД, получил вызов в Житомир к самому рейхсфюреру CС, но не застал его, потому что тот, в свою очередь, был срочно вызван куда-то неподалеку (во всяком случае, не в Берлин) на несколько дней. Всего несколькими словами гестаповец проговорился о многом: петлицы с шитьем рейхсфюрера CС во всей фашистской Германии носил только один человек – Генрих Гиммлер! Его собственная ставка находилась в Житомире, а вызвать куда-либо Гиммлера мог только фюрер – Гитлер. Слово же «неподалеку» вполне подходило к Виннице.
На этом этапе сбора и анализа информации цепь умозаключений уже замыкалась. О простых совпадениях не было и речи. Никто из чекистов отряда больше не сомневался, что ставка фюрера именно в Виннице или поблизости от нее. Оставалось лишь определить ее точное местонахождение, выяснить, что она собой представляет, как охраняется, и тому подобное.
Для решения этих задач окольные пути уже не годились. Нужно было «зацепить» человека, имеющего доступ в ставку или хорошо информированного о ней, – иными словами, взять «длинного языка», много знающего. А вот как это сделать? И где?
Учитывая «столичное» положение Ровно, легче всего нужного человека можно было разыскать именно в этом городе. Но легкое в разведке далеко не всегда означает лучшее. Брать «языка» в Ровно не стоило по нескольким причинам. Во-первых, вывезти пленника из города было бы очень сложно, во всяком случае, много сложнее, чем взять. Малейший промах ставил бы под удар лучших разведчиков отряда, а только им можно было поручить столь ответственную операцию. Во-вторых, похищение видного офицера или чиновника сразу привлекло бы особое внимание гестапо, неминуемо навело бы на мысль, что в городе действует не только подполье, но и специально заброшенные советские разведчики. Вот почему «языка» следовало взять так, чтобы у немцев не возникло и тени подозрения, кому и для чего он потребовался.
Задачу эту обдумывали долго и тщательно. К решению ее пришли коллективно. Так возникла вначале смутная, а потом разработанная идея подвижной засады, или, как ее предпочитал образно называть Николай Кузнецов, «охота на индюков».
Предстоящая операция была тщательно засекречена. С самого начала «охота на индюков» строилась по плану и определенному расчету. Однако обстоятельства сложились так, что на помощь этому расчету, не исключавшему, впрочем, и элемента случайности, пришла вовремя добытая информация.
…Кузнецов с очередным визитом побывал в Ровно. Имел там несколько встреч с различными лицами из числа сотрудников фашистской администрации. На этот раз он получил задание, кроме сбора обычной информации, обратить особое внимание на любые данные, могущие оказаться полезными для проведения подвижной засады.
Пауль Зиберт – Кузнецов всегда располагал большими суммами денег (об этом заботились специально), и не только оккупационных, но и рейхсмарок. Это обстоятельство в значительной степени обусловливало успех лейтенанта Зиберта в среде фашистских офицеров.
Официально Зиберт числился чрезвычайным уполномоченным хозяйственного командования по использованию материальных ресурсов оккупированных областей СССР в интересах вермахта. Это ведомство открывало своим сотрудникам недоступные для обычных армейских офицеров источники дохода. Поэтому советский разведчик мог себе позволить быть свободным в деньгах так, что это не вызывало подозрений. Набиваться в приятели к Зиберту не считали зазорным не только лейтенанты, но и майоры. Как говорится, чины чинами, а деньги деньгами.
