На приёме с друзьями.
В 1963 году, на закате хрущёвской оттепели, Марлен Дитрих пригласили в СССР.
Она давно хотела съездить на родину Толстого и Чехова. Дитрих хорошо знала и очень любила русскую литературу. И ей просто хотелось посмотреть, как и чем живут советские люди.
Эта поездка охватывала два города — Ленинград и Москву. В Ленинграде для Дитрих устроили экскурсии по Петергофу и Эрмитажу. В Москве предусматривался единственный концерт, на котором Дитрих собиралась спеть свои самые известные песни…
Конечно, общения с простыми людьми не получилось. Во время всей поездки Дитрих опекали хорошо одетые люди из соответствующих органов. Вместо восторженной публики (хотя, откуда бы ей взяться в стране, которая почти не видела картин Дитрих?) её окружали чиновники из министерства культуры и правительственных учреждений.
Дитрих же всё принимала за чистую монету. Когда ей продемонстрировали группу ткачих-ударниц (комсомолок, отличниц) и ленинградских студентов (все до единого в очках и с очень серьёзными лицами), Дитрих была в полном восторге. Она не ожидала, что эти скромно одетые люди так счастливы в своей стране «победившего социализма», отгородившейся грандиозным железным занавесом от прогнившего капиталистического мира.
Трагический раздел родного Берлина она, похоже, замечать не желала. Каждый видит только то, что он хочет видеть.
Марлен и её фотографии.
Её московский концерт решили устроить в Зелёном театре. Попасть туда с улицы было, конечно, невозможно. На скамьях сидела тщательно подобранная массовка. Первые ряды занимали советские чиновники.
Марлен пела свои лучшие песни. После каждой зал отзывался вежливыми аплодисментами, а иногда деликатно помалкивал. Это молчание привыкшая к бурной реакции европейцев и особенно американцев (свисты одобрения, выкрики, бурные овации, спонтанные танцы молодёжи перед сценой и в проходах) истолковала превратно. Она решила, что зрители настолько поражены её искусством, настолько не верят в своё счастье видеть живую Марлен, что не могут отойти от шока и потому молчат.
Марлен выбирала одного зрителя, другого — чтобы петь свои проникновенные баллады конкретному человеку. Но все, к кому она обращалась, смущённо отводили взор. Привычной сценической игры не получалось. Но Дитрих… снова всё поняла по-своему.
Концерт закончился. Стихли звуки музыки. На сцену поднялся престарелый писатель Константин Паустовский, патриарх отечественной литературы. На него была возложена миссия опекать заезжую певичку.
Портрет к фильму «Свидетель обвинения». 1957 год.
Неожиданно для всех Дитрих… опустилась перед Паустовским на колени и поцеловала ему руку. Писатель растерялся… Позже она рассказала журналистам о своём отношении к русским, то есть к нам с вами. «Я люблю их давно. Я люблю их музыку, их поэзию, их писателей, их художников, но более всего я люблю их душу. У них нет ровности чувств. Они или трагичны, или счастливы. Я думаю, что у меня русская душа».
Старость, как и любовь, неотвратима. От неё невозможно ни спрятаться, ни убежать…
В 1960-е годы Марлен уже почти не снималась — не было предложений. Никаких вообще, не говоря уже о достойных её артистического таланта. И Марлен переключилась на другое занятие, на вторую профессию, которой владела в совершенстве. Она стала петь со сцены и выпускала одну пластинку за другой.
Наступила пора подумать об обеспеченной старости. Но Дитрих изменила бы себе, если бы принялась копить деньги. Она зарабатывала существенно меньше, чем в годы расцвета. Но тратить продолжала ровно столько, сколько привыкла.
Её сценические наряды отличались особой роскошью. Например, трёхметровое манто из пуха трёх тысяч лебедей. Или дорогие украшения, в которых она выходила на сцену. Или туфли, сшитые исключительно на заказ, которые она меняла за концерт трижды.
Марлен в совершенстве владела искусством грима. Рассматривая её фотографии, невозможно определить — где ей тридцать, где тридцать шесть, а где… шестьдесят шесть. На всех снимках она великолепна. Словно возраст для этой женщины — величина несуществующая. Словно она владела секретом вечной молодости. И не женщина она, а воплощение вселенской, вечной женственности. Красота в чистом виде — то есть не идеальная, не кукольная, а человеческая, чуточку неправильная. И потому такая близкая и такая желанная…
«Для женщины красота важнее ума, потому что мужчине легче смотреть, чем думать».
Марлен ДитрихПрошло ещё десять лет. И в 1978 году на экраны мира вышел последний фильм с участием великой актрисы Марлен Дитрих — «Всего лишь жиголо».
Эта картина режиссёра Дэвида Хеммингса была заказана продюсером Рольфом Тиле. Примечательна она тем, что главную роль в ней сыграл молодой (в сравнении с Дитрих, конечно) музыкант, общемировая звезда рока Дэвид Боуи.
«Всего лишь жиголо» — история ветерана Первой мировой войны, вернувшегося с фронта и пытающегося найти своё место в послевоенной Германии. Но всё, что ему по силам, — стать пешкой в преступном мире Берлина… Печальная картина, в которой поёт и Боуи, и три популярнейшие рок-группы того времени, но… не Дитрих.
Последнее свидание со зрителем. Заметил ли кто-нибудь прощальный взмах руки Марлен? Нет, вряд ли. Кто думал, что она больше не появится на экране? Многим казалось, что Дитрих бессмертна. Но былого блеска в 77-летней женщине уже не было. Марлен Дитрих состарилась…
Фильм «Всего лишь жиголо» не стал сенсацией или заметным культурным событием. На мировом кинематографическом небосводе сияли уже другие звёзды. А поклонники Боуи вряд ли вообще знали, кто такая Дитрих. Они вращались на другой, не пересекающейся орбите… Но что примечательно — даже на закате карьеры Дитрих не упустила возможности ещё раз сменить жанр. Современная музыка, рок, в котором она ничего не понимает? Ну и что? Зато как это интересно. И как волнительно.
Кадр из фильма «Всего лишь жиголо». 1978 год.
В конце 1960-х и начале 1970-х годов Марлен Дитрих много разъезжала по миру с концертами. Устроителям она предъявляла свои особые требования, оговаривая и гостиничный номер, и питание, и убранство гримёрной.
