Ознакомительная версия.
Наступил март 1943 года. Нашу группу выводят в Хайлигенбайль для перевооружения на новые самолеты ФВ-190. На наш аэродром Красногвардейск из Дугино переводится третья группа пятьдесят первой истребительной эскадры «Мельдерс». Часть этой группы уже перевооружена на Фокке-Вульфы, часть – осваивает Мессершмитты последнего выпуска – «G». Испытывая смешанные чувства, я переговорил с гауптманом Филиппом на предмет перевода меня в «Мельдерс». Я еще на Мессершмитте себя никак не проявил, и переучиваться на новую технику не хотел. Мне нравился Bf-109, и искренне любя и веря в эту машину, я надеялся что, в конце концов, смогу показать себя хорошим пилотом. Ганс Филипп, подшучивая, что потеря не велика, оформил мой перевод в новую часть, и когда первая группа «Грюнхерц» покинула аэродром, я остался в Красногвардейске.
Летчиков истребительной эскадры 51 «Мельдерс» называют «самыми усталыми людьми войны», за три с лишним года в постоянных передислокациях им удалось побывать и на Западном, и на Восточном фронте. Их вывод в Красногвардейск, по сути дела, был кратковременным отдыхом перед летней кампанией. Командир эскадры Карл-Готфрид Нордман получил серьезные ранения в результате столкновения двух самолетов в январе этого года и «Мельдерс» временно осталась без командира. Командиром третьей группы, куда меня приписали, был кавалер Германского Креста в Золоте Карл Хайнц Шнелл. В этот период группа летала мало. Было несколько дней интенсивных боевых вылетов в середине марта и в начале мая.
Быстро освоив новый истребитель, я был допущен к боевым вылетам. Не смотря на критику некоторых пилотов, сторонников маневренного боя, «Густав» понравился мне еще больше чем «Фриц». Да, он был тяжелее с большей удельной нагрузкой на крыло, зато по скорости и скороподъемности явно превосходил иные истребители.
Восьмого мая в составе всей эскадрильи семью парами вылетаем на «охоту» в разные сектора Ленинграда. В дымке набираем высоту. Две первые пары лезут на две шестьсот, мы сзади и еще выше. Моя задача прикрывать ведущего в любой ситуации. Ниже показываются русские самолеты, значит, противник взял «затравку». Бой длился менее восьми минут. В результате нескольких вертикальных атак сбито четыре «ивана», у нас потерь нет. Возвращаемся домой, попав под обстрел зениток. Внезапно мой двигатель начинает барахлить, мощность и давление масла падают. Я еще над противником, а мотор уже не тянет. Я странно спокоен, хоть попадаю в такую ситуацию впервые. Главное – перетянуть фронт. Попадания я не чувствовал, что это. повреждение или отказ системы смазки? Впереди вдалеке маячит аэродром, но мне не дотянуть. По курсу ровная площадка, слишком ровная чтобы, не воспользовавшись соблазном, нарушить инструкции. Аварийно выпускаю шасси и, планируя над землей, аккуратно сажаю машину. «Хилые» стойки шасси, подламывающиеся при грубой посадке или в случае превышения скорости на взлете и на хорошей полосе, выдерживают, выбранная площадка действительно ровная. Я жив и самолет почти не поврежден. Как оценить такое: удача, что сел или невезение, что отказал мотор. Я начинаю мрачно шутить.
Наша эскадрилья сегодня отправила на землю четырех «иванов», а сама не потеряла ни одного самолета. И хотя мой самолет, благодаря блестящей посадке, а может и везению, подлежит ремонту, я с натяжкой могу назвать этот вылет удачным. В целом за день потеряно два самолета из другой эскадрильи.
3 группу 51 эскадры переводят в Орел для поддержки планируемого летнего наступления. Мой самолет еще не исправен и я вынужден остаться в Красногвардейске. Наконец мой «Густав» готов. Неожиданно я получаю команду следовать под Кенигсберг на аэродром Йесау. На аэродром я прилетел в начале августа и там был включен в состав IV группы своей родной 54 эскадры «Зеленое сердце», формирующейся на базе четвертой эскадрильи «Грюнхерц» под руководством только что назначенного на должность командира хауптмана Рудольфа Зиннера недавно вернувшегося из Северной Африки. Меня зачислили в только что созданную эскадрилью вооруженную такими же «Густавами». Получив задачу. поддерживать группу армий «Север» в Балтийском регионе, группа начала передислокацию. Вначале мы прибыли на знакомый мне аэродром Сиверская. Чувства дежавю не было ведь столько времени прошло. Аэродром хоть и уступал Йесау по качеству, все же был достаточно хорош, чтобы остаться там надолго. К сожалению, уже в сентябре нас перебросили на триста километров южнее в Идрицу, где мы пробыли до середины декабря. Затем нас вернули под Ильмень на аэродром Дно – на передовую и мы приступили к активным боевым действиям.
14 января русские начали наступление по всему фронту с севера и востока. Силы не равные и наши сухопутные армии отводятся на запад на новые оборонительные рубежи, подготовленные по линии Плескау – Остров – Новорожев – Пустошки. В Плескау или Псков, переводят и нас. Там наша группа получила новые Мессершмитты «Г» с двигателем, развивающим мощность до двух тысяч лошадиных сил и с прозрачным бронированным заголовником улучшающим обзором назад. Также пришли комплекты для установки в полевых условиях центральных тридцатимиллиметровых пушек с боекомплектом на шестьдесят 330 граммовых фугасных снарядов.
17 января ясным утром сразу после рассвета пара самолетов четвертой группы пошла на разведку в район Красного Села, где держат оборону войска 18-й армии. Через некоторое время разведчики обнаружили русские бомбардировщики, идущие на штурмовку оборонительных позиций. Наши, вызвав подкрепление, приняли бой. В 8.45 взлетело еще три пары «Густавов». Я лечу ведомым Хельмута Пройсгера. Нам придется атаковать «бетонные самолеты» Ил-2. Поэтому набираем всего полтора километра. Лететь достаточно далеко. Мы настигли штурмовики, когда они уже заканчивали бомбардировку и разворачивались обратно. Под огнем наших пушек семь русских самолетов рухнули на земле. Я только прикрывал ведущего и счет не открыл, зато оберлейтенант нашей эскадрильи Вайсс умудрился сбить три «Ила». Еще два получили повреждения от зенитного огня. У нас потерь нет. По информации сегодня в нашем районе сбит только один самолет 1-го флота.
На следующий день русское наступление подошло к Новгороду с севера и юга, 18-я армия готовится оставить город, а противник пытается окружить наши войска в районе Чудово.
Днем 19 января нас подняли по тревоге на прикрытие железнодорожной станции Новгород. Там скопилось много войск готовящихся к отходу, а русские бомбардировщики совершают постоянные налеты. Пошли двумя звеньями. На подходе к Новгороду на малой высоте заметили большую группу «цементированных бомбардировщиков». С высоты в одну тысячу метров переворотом бросаемся в атаку. Я захожу одному «Илу» в хвост, он кажется легкой добычей, стреляю, русский уходит из-под огня вправо вниз, атака не удается, и я проскакиваю. Впереди еще один Ил-2. Он пикирует на цель, опускаю нос самолета за ним, позиция для стрельбы отличная, но внизу наша станция и я понимаю, что мой огонь может попасть по своим. Приходится ждать, когда русский, закончив штурмовку, потянет вверх. Расстояние позволяет, иду за ним, делаю пристрелку из пулеметов и даю залп из четырех-пяти снарядов. Ил-2 начинает плашмя парашютировать, я вижу, как один из членов экипажа спасается на парашюте. Значит, подбил, попал в кабину! Бронекорпус «Ила» не в состоянии выдержать тридцатимиллиметровые снаряды.
Ознакомительная версия.
