Ознакомительная версия.
Альберт Швейцер рано овладел мастерством органиста и в 16 лет ему доверили аккомпанемент на органе к «Реквиему» Брамса. В дальнейшем он стал одним из лучших органистов в Европе и выступал с концертами в лучших залах и соборах Европы.
Любимым композитором Швейцера был Иоганн Себастьян Бах. На втором месте стоял Рихард Вагнер. О Бахе Швейцер написал книгу сначала на французском, потом на немецком языке. В книге он с любовью рассказал о жизни и творчестве Баха, расшифровал, как Бах создавал свои великие «Страсти по Матфею». Как тут не вспомнить поэтические строки Николая Ушакова:
Мне дорог Бах…
Ну, как бы вам сказать,
Не то, чтоб нынче музыки не стало,
Но вот такого чистого кристалла
Еще нам не являла благодать.
Какое равновесие страстей,
Какая удивительная повесть
О брошенной в века
души моей!
Конец XIX века в Германии ознаменовался зарождением баховского культа, и Швейцер внес свой немалый вклад в него. Он выступал почти на всех баховских концертах в европейских столицах. Работая в Африке, он не упускал возможности доказать, что он — превосходный органист. И не только исполнитель органной музыки, но и прекрасный органный мастер и плюс к этому тонкий музыковед.
В жизни Альберта Швейцера философия и музыка тесно переплетались между собой: в его философских сочинениях явно ощущался баховский темп и выводы достигали высот баховских хоралов, а в музыке, которую исполнял Швейцер, поражала философская глубина.
И еще одна маленькая деталь. Альберт Швейцер унаследовал любовь к органу от своих родителей и, в свою очередь, передал эту любовь к единственной дочери Рене, которая вышла замуж за органного мастера.
Любовь к философии пришла к Альберту Швейцеру из книг. Он с одинаковым увлечением читал Диогена Лаэртского (III век н. э.) и сочинения Гёте. Получив прекрасное философское и теологическое образование, он по кирпичику начал строить свою философскую систему. Он признавал величие греческих и римских стоиков, которые побуждают человека к внутренней собранности и напоминают ему о чувстве ответственности.
В раннем возрасте, в 19 лет, он решил посвятить себя служению людям. А в 30 лет сделал первые шаги к заветной цели, начав осваивать медицину. Главное, что Швейцер уяснил для самого себя — это сопричастность с человеческим родом. Отринув индивидуализм и эгоизм, он проявил сочувствие и понимание к людям, окружающим его. «Всякий, кто избавлен от боли, должен ощутить в себе потребность помощи утолению чужой боли, — утверждал Швейцер. — Все мы должны нести свою долю горя, выпавшую нашему миру».
Наследник традиций протестантской этики, Швейцер пассивному приятию воли Божией предпочитал благой и деятельный труд соучастия в этой воле. Причем, «тот, кто намеревается делать добро, не должен ожидать, что люди уберут все камни с его пути; он обязан спокойно принять свой жребий и в том случае, если ему навалят новые».
Как моралист, он дополнил традиционную европейскую этику самоусовершенствованием — этикой самоотречения.
В зрелые годы к голосу Швейцера прислушивались многие, и он стал властителем дум и учителем жизни наподобие Махатмы Ганди и Льва Толстого. Он не уставал проповедовать идею преклонения перед жизнью, благоговения перед формулой: «Я — жизнь, которая хочет жить». Смысл человеческой деятельности, считал Швейцер, заключается в благоговейном отношении ко всякой жизни: хорошо поддерживать, взращивать жизнь, возвышать её до высшей, то есть человеческой ценности, а плохо — уничтожать жизнь, вредить ей, стеснять её. Благоговение перед жизнью и оценка человека как высшей ценности составляют, по Швейцеру, основу нового гуманизма.
Нам, гражданам некогда великой России, по этому поводу остается только вздыхать, ибо сегодня цена человеческой жизни упала до копейки. Человека легко убивают, унижают, третируют, и сами люди, и власть. Но это, как говорится, другая тема.
В 1928 году Альберт Швейцер выпустил «Философию культуры» в двух томах, свое главное философское сочинение. В I960 году в Мюнхене вышла книга «Культура и этика». «Будьте сами своими светильниками», — часто повторял в своих сочинениях Швейцер слова Будды Гаутамы. Основной принцип буддизма: никакой авторитет не должен стоять между учеником и истиной, даже авторитет самого Будды. Ученик должен открыть истину сам и только сам. Это тем более важно, что в современном обществе пропаганда окончательно заняла место правды, а школьные учебники истории — рассадники исторической лжи.
Швейцер очень пессимистически оценивал состояние современного мира, он считал, что мы вступили в новое средневековье. Мы беспрестанно приносим свою личную нравственность на алтарь отечества, вместо того, чтобы оставаться в оппозиции к обществу и быть силой, побуждающей его стремиться к совершенству, — так считал Альберт Швейцер.
И еще раз обратимся к мнению Альберта Эйнштейна об Альберте Швейцаре: «Он не проповедовал, не убеждал и не мечтал о том, что его пример станет образцом к утешением для многих. Просто он действовал, исходя из внутренней необходимости».
Не будем бродить в философских дебрях Альберта Швейцера, лучше всего непосредственно обратиться к его сочинениям, а закончим наше короткое представление о нем словами одной из западных газет:
«Альберт Швейцер — святой нашего века… Он облагораживает, нас, созданных из того же человеческого материала. Его истории — живая проповедь братства. Он даёт перспективу избавления от страданий нашего века».
Наступил XXI век. И какое в нем место отведено Альберту Швейцеру?..
У каждого из нас есть любимые фразы. Когда мне говорят, что вот-де все плохо или, напротив, все распрекрасно, — я неизменно отвечаю: «Все относительно». Действительно, следует ли шибко радоваться или горько огорчаться, лучше оценить ситуацию с позиции вечности или вращения Земли. То есть обратиться к гениальному автору теории относительности, к Альберту Эйнштейну — суперзвезде, мировому гуру, интеллектуальному лидеру человечества.
Альберт Эйнштейн родился 14 марта 1879 года почти в полдень, в 11.30, в небольшом швабском городке Ульме на юге Германии. Отец Герман Эйнштейн был предприимчивым, но неудачным коммерсантом. Мать Полина — домохозяйка. На вопрос, кто был главный в семье, ученый впоследствии ответил честно: «Не знаю». И все же это была мать, по натуре властная и требовательная. С раннего детства Альберта она уверовала, что сын непременно станет знаменитым профессором. Ее надежды оправдались, хотя поначалу маленький Альберт не был силен даже в арифметике. Его сестра Майя отмечала, что брат ее был «умеренно способным». Мальчик не участвовал в шумных играх сверстников, не интересовался спортом, предпочитал одиночество, любил слушать музыку и распевал придуманные им самим песенки.
Ознакомительная версия.
