наблюдателях. Обо всех людях, что на протяжении пяти лет следили за нашими успехами и подбадривали нас. Родителях, мужьях, женах, друзьях. Людях, которые шли на жертвы, относились с пониманием, поддерживали и проявляли доброту. Мы бы не просто провалили экзамен, мы подвели бы всех самых близких людей на свете.
Под этим давлением расходятся уже начавшие появляться трещины.
Мы пытались не дать друг другу рассыпаться из-за напряженной подготовки и сомнений в себе. Мы присматривались друг к другу, стараясь заметить тех, кто не справляется. Это удавалось не всегда.
Если бы в тот первый день в медицинской школе нас спросили о предстоящем пути, мы наверняка сказали бы, что учеба будет самым долгим периодом в карьере. Пять лет казались нам целой жизнью, однако они пронеслись, не успели мы и глазом моргнуть. После итогового экзамена я вернулась к своей машине, стоявшей там, где я парковалась каждый день последние пять лет, и какое-то время просидела в ней в полной тишине. Я дошла до финишной прямой – хотя результатов экзаменов нужно было ждать еще пару недель – и понимала, что, вероятно, в последний раз еду домой в качестве студента. По моим ощущениям, по всей трассе А50 нужно было бы развесить воздушные шары и поздравительные баннеры. Вместо этого, разумеется, все вокруг продолжали свой обычный день, и я направлялась домой ждать результата.
Я не поехала в медицинскую школу в день оглашения результатов. Решила остаться дома и узнать все по электронной почте. Большинство, однако, пошли, и постепенно в социальных сетях стали появляться радостные посты. Шампанское и объятья. Слезы. Улыбки. Радость. Облегчение. Наконец и я получила письмо. Я побежала к матери.
– Я врач! – воскликнула я. – Я врач!
Словно все было так просто, и за одну секунду каждый из нас стал кем-то другим. Ни один диплом так не меняет самовосприятие человека. Ни одно звание не несет в себе столь выдающуюся историю, позволяя примкнуть к прославленному, однако порой и печально известному братству. Александр Флеминг, Джозеф Листер, Элизабет Гарретт Андерсон, Кристиан Барнард. Конан Дойл и Китс.
Некоторые врачи оказали такое огромное влияние, что их именами были названы болезни, которые мы совсем недавно изучали. Ганс Аспергер. Беррилл Бернард Крон. Джордж Хантингтон. Алоис Альцгеймер. Мы смотрели в зеркало на себя, на свежеиспеченных молодых врачей, думая о том, удастся нам хотя бы на толику стать такими.
В следующий раз я приехала в медицинскую школу на вручение дипломов.
Меня выбрали, чтобы зачитать международную клятву врачей. Я понятия не имела, почему. Я определенно не была типичным представителем нашего курса – помимо того, что я старше всех, каждый вечер последние пять лет я садилась в машину и уезжала прочь от студенческой жизни будущих медиков. Не жила в общежитии. Не вступала в профсоюз студентов. Не была членом ни одного студенческого сообщества или клуба. И хотя мне нравилось проводить время с сокурсниками, наши жизни особо не переплелись.
Тем не менее это был один из тех моментов моей жизни, которыми я горжусь больше всего.
Я стояла в зале, заполненном сотнями студентов и их родных, преподавателей и лекторов, и зачитывала врачебную клятву, которую сотни раз повторяли за последние десятилетия. Мы выучили ее наизусть, однако не понимали истинного смысла этих слов, а также всех возможных их толкований.
Торжественно клянусь посвятить свою жизнь служению людям.
Исполнять свой профессиональный долг по совести и с достоинством.
С глубочайшим уважением относиться к человеческой жизни.
Это был просторный зал с обитыми красным бархатом сиденьями и орга́ном. Огромные балки над головами. Повсюду мантии, квадратные шапочки – до самого вестибюля. Родители плакали. Все хлопали в ладоши. Каждое названное имя сопровождалось криками и аплодисментами. Мы совершенно искренне повторяли клятвы. Каждая строка несла для нас важный смысл, однако значение слов всегда определяется обстановкой, и слова, сказанные в большом торжественном зале, сильно отличаются от тех, которые вспоминаешь в суматохе реанимационных мероприятий или у кровати умирающего пациента. Нам казалось, будто мы знаем смысл этих слов, однако он менялся с каждым нашим шагом в роли врачей. Будут ситуации, когда придется отвернуться от собственной совести. С годами определения достоинства и уважения будут пересмотрены и перевернуты с ног на голову в нашем сознании. В самые тяжелые часы мы даже начнем ставить под сомнение само существование человечности.
Со времени нашего выпуска международная клятва врачей тоже поменялась. Теперь она содержит строку: «Клянусь следить за собственным здоровьем, самочувствием и способностями для соответствия высочайшим стандартам медицинской помощи». Пожалуй, из всех клятв и обещаний эту сдержать сложнее всего.
Несмотря на всю подготовку, на все знания и опыт в поддержании крепкого здоровья, следить за своим собственным врачам удается не особо хорошо. Все внимание уделяется пациенту, решению загадки человека, вставшей перед нами, и мы не успокоимся, пока не найдем ответа.
Самопожертвование является неотъемлемой частью профессии, и каждому младшему врачу невольно приходится иногда обходиться без еды, воды и сна. «Заботьтесь о себе», – говорят нам, после чего помещают в ситуацию, когда забота о себе попросту невозможна, а некоторыми и вовсе воспринимается как скверное проявление эгоизма. «Гарантированные перерывы на прием пищи», – говорится в выданных нам буклетах, в то время как пейджеры, телефоны и запросы не умолкают. «Не подвергайте себя опасности по дороге домой», – советуют нам, в то время как более половины младших врачей попадают в аварии или опасные сближения на дороге, когда возвращаются на машине или велосипеде после ночной смены, и все из-за банального недосыпа.
Проведенное в 2017 году исследование показало, что у трети врачей в больницах, где они работают, отсутствуют специально предназначенные для отдыха места, а на одной из моих работ из ординаторской вынесли все кровати, чтобы врачи лишний раз не отдыхали.
«Как-то на трассе у меня начались галлюцинации», – сообщил мне один младший врач.
«Я остановился на светофоре, а затем очнулся, когда остановившийся рядом водитель мне просигналил», – рассказал другой.
С 2013 года по меньшей мере три врача-практиканта погибли в автомобильных авариях после ночной смены. В ходе проведенного расследования выяснилось, что один врач пел по дороге домой, чтобы не уснуть.
Через пару лет
