Макк в создавшемся положении должен был бы немедленно отходить к русской армии, как и говорил Кутузов. Это спасло бы австрийцев от окружения и нарушило бы все планы Наполеона. Макк предпочел остаться в Ульме. Когда последовали тяжелые удары французов, он сначала заколебался. Но тут двадцати пяти тысячам австрийцев удалось потеснить шеститысячную дивизию Дюпона, и это окончательно погубило Макка. Решив, что он одержал крупную победу и теперь разобьет Наполеона, Макк остался в Ульме, сообщив в Вену и Кутузову о поражении французов.
Новые удары Наполеона и явная угроза обхода опять поколебали Макка, он решил было отходить, но тут появился шпион Наполеона Карл Шульмейстер. Он сообщил Макку, что англичане высадились на булонском побережье, в Париже восстание и Наполеон возвращается во Францию, а следовательно, нужно не только не уходить из Ульма, но готовиться к преследованию французской армии. Шульмейстер показал номер парижской газеты, в которой описывались ужасы восстания и бегство Наполеона. Эта газета была отпечатана по приказанию Наполеона в походной типографии специально для Макка. Макк поверил наполеоновскому шпиону и остался в Ульме.
Французы окружили Ульм. Катастрофа стала явной.
Ночью в Ульме собрался военный совет. Эрцгерцог Фердинанд и некоторые генералы требовали немедленно бросить Ульм и прорываться из окружения.
Макк отказался. Разыгралась дикая сцена, столь характерная для положения, созданного австрийским правительством, и показывающая, что австрийцы были готовы па все, лишь бы не допустить русских, и особенно Кутузова, к руководству войной.
Дело в том, что главнокомандующим армии против Наполеона на дунайском направлении австрийское правительство предназначило Макка. Но появление Кутузова, как старшего в чине, отдавало бы ему общее руководство действиями. Этого австрийцы не хотели допустить и назначили главкомом эрцгерцога Фердинанда, которому Кутузов должен был подчиняться, как брату австрийского императора. Макка оставили начальником штаба армии и дали ему секретные инструкции, по которым главкомом фактически остался он. В самый критический момент окружения, когда особенно было необходимо единое твердое управление, на категорический приказ Фердинанда прорываться Макк ответил отказом и показал инструкции.
Фердинанд им не подчинился и решил сам уводить армию. Макк пригрозил эрцгерцогу судом, но Фердинанд, боявшийся плена больше, чем суда, все же увел часть армии. Далеко ей идти не пришлось. Наткнувшись на французов, командовавший пехотой генерал Верпех сдался, и его восемнадцатитысячный корпус без боя положил оружие. Фердинанд спасся лишь с несколькими эскадронами.
Макк, оставшись в Ульме, метался, как в мышеловке, и после первой угрозы штурма сам отправился к Наполеону и сдался со всеми своими войсками. Семидесятитысячная австрийская армия окончательно перестала существовать. Ульм в истории войн стал синонимом позорной капитуляции.
Прав оказался Кутузов, ученик Суворова, а не Макк, образцовейший ученик прусской военной школы. Вскоре Макк приехал в штаб Кутузова и слезливо доложил:
– Вы видите перед собой несчастного Макка… Внимательно посмотрел старик Кутузов на жалкого австрийского генерала, потерявшего свою армию, отпущенного Наполеоном на свободу, и понял, что начинается предательство союзников-австрийцев.
Ночью в штаб вызвали ординарцев и офицеров для связи с полками.
Кутузов вышел к ним гневный, но, как всегда, сдержанный и сказал:
– Австрийцы не сумели удержаться. Они разбиты, немногие бегут к нам. Трусы положили оружие к ногам неприятеля.
Ординарцы поскакали, неся тревожную весть в штабы русской армии.
Против двухсоттысячной армии Наполеона осталась только русская армия – 50 тысяч солдат, изнуренных тысячеверстным походом, обносившихся, даже босых. На помощь союзников-австрийцев нечего было и рассчитывать. Страх обуял австрийского императора и его приближенных. Никто ничего не знал и не понимал в сложившейся обстановке.
«…Расстройство и беспорядок таковы, – доносил русский посол из Вены, – что здесь даже нет описания действий, предшествовавших капитуляции и побудивших заключить ее. Все донесения неполные, противоречащие, носят на себе признаки смятения, знаменовавшего последние дни существования Макковой армии…»
Австрийский император Франц взмолился к Кутузову о спасении.
«…Полагаюсь на Вас, – писал он, – а Вы положитесь на вечную мою благодарность…»
Перетрусившему монарху Кутузов достойно ответил, что «неудача армии Вашего величества под Ульмом весьма чувствительна, однако ж не в такой степени, чтобы нельзя было загладить ее твердостью и мужеством…»
Сам он спокойно и невозмутимо глядел в лицо опасности, хотя только ему одному были до конца ясны ее размеры и неотвратимость. Ему было ясно, что Наполеон сделает все возможное для уничтожения русской армии – единственной противостоящей ему реальной силы. К Кутузову направлялись резервы из России, должны были подойти австрийские войска, находившиеся в Италии, могла подойти и армия Пруссии, которая в те дни решала, вступать ли ей в войну.
Но, пока не подошли резервы и обещанные австрийские части, с такими неравными силами вступать в бой было бессмысленно. Оставалось только умело уклоняться от боя, который, безусловно, будет навязывать Наполеон.
Кутузов был прав. Наполеон решил уничтожить русскую армию до подхода к ней сорокапятитысячной армии Буксгевдена.
Французские корпуса стремительно двинулись вперед, охватывая фланги, угрожая отрезать русским войскам пути отхода.
Чтобы с честью выйти из создавшегося положения, требовались величайшая выдержка и умение. Положение и для Кутузова, несмотря на его огромный военный талант, было затруднительным. В этот тяжелый момент началась борьба между Кутузовым и царем.
В одном и том же письме царь требовал от Кутузова и сохранения русской армии и писал: «Я тогда только останусь спокойным, когда узнаю, что вы решились принять на самого себя высокую ответственность защищать Вену. Вы имеете к себе доверенность мою, армии и союзников. Докажите неприятелю, сколь справедливо возлагается на вас общая доверенность…»
За этим письмом следовал приказ Франца: «…Избегать поражений, сохранять войска целыми и невредимыми, не вступать в сражение с Наполеоном, но удерживать его на каждом шагу».
Военная безграмотность обоих императоров очевидна. Кутузов вынужден давать им азбучный урок тактики и стратегии.
«…Если мне оспаривать у неприятеля каждый шаг, – писал он в ответ на приказ, – я должен буду выдерживать его нападения, а когда часть войск вступает в дело, случается необходимость их подкреплять, отчего может завязаться большое сражение и последовать неудача…»
