Для начала рассмотрим «пушкинскую» версию. Есть ли основания подозревать в преступлении Антонио Сальери? Против Сальери существует единственный реальный обвинитель. он сам. В 1823 году, в возрасте 73 лет Сальери якобы признался, что отравил Моцарта. Имело ли место это признание на самом деле — наверняка неизвестно. Согласно целому ряду сведений, такого признания не было. Вот описание разговора с Сальери, сделанное одним из его учеников (диалог происходил в госпитале): «Это была печальная встреча. Он выглядел призраком и говорил незаконченными фразами о своей быстро приближающейся смерти. В конце он сказал: «Хотя я смертельно болен, я хочу заверить Вас честным словом, что нет совершенно никаких оснований для этих абсурдных слухов. Вы знаете, о чем я: Моцарт, что я якобы отравил его. Но нет. Это — злобная клевета, одна только злобная клевета. Скажите миру, дорогой Мошелес, что старый Сальери на краю смерти сам Вам это сказал». О том, что Сальери не делал никаких признаний, свидетельствуют и санитары, которые, по их же свидетельствам, неотступно находились возле композитора.
Но откуда же сведения о признании, если его не было? Это вряд ли удастся установить. В пользу же того, что Сальери все-таки обвинял себя в убийстве Моцарта, говорит цитата из его некролога: «его мысли становились все более путаными; он все более погружался в свои мрачные сны наяву, до такой степени, что однажды в забытье, оставшись один, ранил самого себя почти до смерти. В другие моменты он обвинял себя в таких преступлениях, которые не пришли бы в голову и его врагам». Возможно, показания ученика и санитаров — попытка избавить от подозрений доброе имя покойного. Из этого документа можно предположить, что Сальери все-таки обвинял себя в преступлении. Но значит ли это, что он его действительно совершал? Скорей всего, нет. Признание могло быть плодом затуманившегося сознания старика, возбужденного слухами об отравлении Моцарта и его (Сальери) участии в этом преступлении.
Еще одним существенным доводом в защиту Сальери становится противоречие принципу «ищи, комувыгодно» (конечно, в переносе на высокий уровень мира искусства, речь идет не об обыкновенных корыстных мотивах). В действительности между Антонио и Амадеем не было близких дружеских отношений, описанных Пушкиным. Не было и вражды. Были ли у Сальери причины завидовать Моцарту? Скорей всего, нет. В обществе Сальери занимал более высокое положение, чем его младший коллега. Что же касается зависти по отношению к таланту Моцарта — достаточно спорный вопрос, мог ли Сальери считать себя менее талантливым. Оперы его пользовались среди современников не меньшей, а скорее большей популярностью, чем оперы Моцарта. А сочинением инструментальной музыки Сальери практически не занимался. Итак, Сальери практически наверняка не виновен.
Что же все это значит? Убийства не было, и Моцарт «незаслуженно» стал героем этой книги? Нет. В запасе у исследователей есть еще несколько шансов оправдать его присутствие на наших страницах. Дело в том, что помимо Сальери существуют еще несколько подозреваемых.
Один из них — ученик Моцарта Зюсмайер, тот самый, который закончил работу над Реквиемом. Второй — некто Хофдемель. По некоторым предположениям, Зюсмайер был любовником Констанцы и на этой почве отравил ее мужа и своего учителя. Серьезных подтверждений этой версии нет. Обвинения против Хофдемеля гораздо более обоснованны. Этот предполагаемый убийца пережил Моцарта всего на два дня. Его жена, Магдалена, была ученицей и, скорее всего, любовницей Моцарта. К моменту смерти композитора она была беременна. Когда 6 декабря Магдалена вернулась с панихиды по своему учителю, муж набросился на нее с бритвой, нанес ей несколько ранений, а затем закрылся в соседней комнате и перерезал себе горло. Это дает некоторым исследователям основание предполагать, что Хофдемель из ревности убил Моцарта.
В 1983 году на музыкальном фестивале в Брайтоне импровизированный «суд» признал Хофдемеля виновным в убийстве. Кстати, похожий суд, но на более высоком уровне прошел в Миланском дворце юстиции в 1997 году. Подсудимый Антонио Сальери был оправдан.
Из совсем маловероятных версий следует также назвать и убийство Моцарта его товарищами по масонской ложе, членом которой композитор стал в 1784 году. Опера «Волшебная флейта» содержит много масонских мотивов. Товарищам по ложе, среди которых был и ван Свитен, якобы не понравилось, как они были изображены в опере. Кроме того, по свидетельствам вдовы, Моцарт собирался уйти от масонов и основать свое тайное общество. За это он и был убит. Несмотря на свою явную фантастичность, такую версию смерти композитора активно пропагандировали в нацистской Германии.
И, наконец, существует еще одна, не криминальная версия. Согласно ей, Моцарт действительно умер от яда, но отравился сам, в результате злоупотребления лекарственными препаратами, содержащими ртуть и сурьму. По разным сведениям, Моцарт лечился то ли от лихорадки, то ли от сифилиса.
СКОБЕЛЕВ МИХАИЛ ДМИТРИЕВИЧ (1843–1882)
Героями не рождаются, ими становятся. Эту старую как мир аксиому всей своей жизнью доказал Михаил Дмитриевич Скобелев. Его нельзя измерить общей меркой, этот человек смог стать не просто популярным, он заслонил собой всех, и даже в какой-то мере самого императора. Может быть, именно это обстоятельство и сыграло роковую роль в его судьбе?
Белый Генерал стал жертвой «тайной организации»?
Героями не рождаются, ими становятся. Эту старую как мир аксиому всей своей жизнью доказал Михаил Дмитриевич Скобелев. Его нельзя измерить общей меркой, этот человек смог стать не просто популярным, он заслонил собой всех, и даже в какой-то мере самого императора. Может быть, именно это обстоятельство и сыграло роковую роль в его судьбе?
Легендарный генерал больше половины своей жизни провел в боях. Он участвовал в 70 сражениях и из всех вышел победителем. Офицеры и солдаты, знавшие Скобелева по его делам, считали генерала отцом-командиром, который рисковал своей жизнью наравне с подчиненными. Воины, вышедшие в отставку, вспоминая о былых сражениях, непременно упоминали о нем, рассказывая легенды о храбрости и мужестве любимого командира. Крестьяне, вызволенные Скобелевым из помещичьей кабалы или долговой ямы, молились на его портрет как на икону.
Многие светила российской науки считали его человеком энциклопедических знаний, оригинально мыслящим, творческим. А юноши, которые только начинали взрослеть, находили в Скобелеве образец героя, олицетворявшего преданность отечеству и верность слову. Для всех, кто был искренне заинтересован в процветании России, Скобелев был надеждой на осуществление политических реформ. В их глазах он стал лидером, достойным вести за собой народ.
