— Вы унижаете собственную страну! — бросила она в чиновничью физиономию, совсем полинявшую от изумления.
И, уходя, отчётливо хлопнула дверью. Чиновник выбежал вслед за ней, вереща что-то угрожающее. А Ольга, обернувшись к нему, сказала спокойно:
— Я ещё доживу до тех времён, когда ни Вы, ни Ваши академики не будут никого интересовать!
Она не думала, что эти времена придут так скоро. Через год Мари пригласила её читать лекции в свой университет за очень хорошее вознаграждение. Даже не известив чиновников, Ольга улетела в Париж, потом на международный конгресс в Рим, потом в Салоники. Она решила так потратить французские деньги — увидеть коллег. Джонсон и Хальтер оказались удивительно похожими на Валечкины картинки. И профессор Бернар.
— Кто Вы? — спросил он Ольгу после заседания.
— Вы задаёте такие вопросы!
И, прочитав карточку, приколотую на её груди, протянул разочарованно:
— А, это Вы! А я думал, кто-то новенький!
Её тоже знали. По работам. Вечером они отправились поужинать вместе — Джонсон, Хальтер, Бернар и две дамы — Ольга и Мари. Они сидели за столиком маленького греческого кафэ, вдыхая тухловатый запах моря, задушенного отходами большого города Салоники, потягивали белое вино, отдающее сосновой смолой и закусывали местной едой. Они заказали всё меню по одной порции интереса ради и прихватывали по кусочку из общих тарелок, расставленных в центре стола. Мари записывала названия блюд в блокнотик.
— Странно, что на этом конгрессе нет Охары, — сказал профессор Джонсон.
— Да странно, он всегда приезжал, — согласился профессор Хальтер.
— Я только что вернулся из Японии, — профессор Бернар опустил глаза.
— Охаре сделали операцию. У него рак.
Зимой девяносто второго на зарплату научного сотрудника в России невозможно стало прожить. Институт опустел. Валечка уехала работать в университет в Германию, комсомольский босс ушёл чем-то торговать. Когда исчез последний сотрудник её лаборатории, Ольга нашла в компьютере анкету, оставленную Валечкой, вписала туда своё имя и свои труды и отправила в пару десятков адресов по ту сторону границы. И приложила письмо — ищу работу. Откликнулась Мексика. Солнце и город — не очень чистый, но весь в цветах. И весёлые, приветливые люди. И растущий счёт в банке. Ольга отмякла, отошла и, освоившись немножко, села писать письма — Джонсону и Мари, Хальтеру и Охаре… Ответ от Охары пришёл быстро.
— Я получил разрешение на проведение японско-русского семинара. Ответного. Десять японских профессоров, те, что были в России, примут вас в Японии в своих городах. Приглашайте девять русских. На Ваше усмотрение… — И в конце: — Семинар надо провести как можно скорее. Не стоит откладывать…
Ольга поняла смысл приписки. И ужаснулась.
Собирать русскую группу пришлось по всему свету — кто-то из стоящих людей работал теперь в Америке, кто-то — в Европе. За тех, кто остался дома, в России, Ольга билась до последнего. Искала им деньги на дорогу, чтобы долететь до Токио — дальше платила Япония. Она похудела на пять килограммов, но группу собрала. Оставалось получить японские визы. Документы были поданы заранее, за два месяца. До отъезда оставалась неделя. Виз не было.
— Это — обычная манера японского посольства — давать визу в последний день! — объясняли знающие люди. — К тому же отношения у Японии с Россией непростые. Знаете ли, эти Курильские острова…
За три дня до вылета пятеро из её группы сообщили — визы есть! На следующий день дали визы остальным. Оставалась только она.
— Японская виза для граждан России — это трудно, — извинялось японское посольство в Мехико. — Тем более, что Вы не дома, а в третьей стране…
— У моего ассистента Ногучи есть друг в нашем Министерстве иностранных дел, — утешал Ольгу по телефону Охара. — Он выясняет причины задержки Вашей визы. Не сдавайтесь!
Последнюю неделю Охара звонил ей каждый день. Их беседы походили на фронтовые летучки: как дела с визами у членов делегации? с билетами? кто когда вылетает? когда встречать? Разговор начинался приветствием Охары:
— Доброе утро!
А Ольга отвечала:
— Добрый вечер!
День в Токио начинался раньше, чем в Мехико, на пятнадцать часов.
Август в Мексике — сезон дождей. Бешеный тропический ливень хлестал по кустам бугамбильи, росшим возле мраморной террасы. Институт, похожий на маленький дворец, кольцом опоясывал сад. Двери лабораторий выходили внутрь кольца, на террасу, и сотрудники, пробираясь по институту, перешагивали через лужи, полные сбитых дождём цветов. Уборщица Алисия шваброй собирала воду вместе с розовыми цветами в розовое ведро. Ольга подошла к отрытой двери своего кабинета.
— Вы едете в Японию? — участливо спросила Алисия, подхватив полное цветов ведро, и утешила: — Вы обязательно поедете! Я за Вас молюсь.
Из соседней лаборатории выглянул доктор Рамон.
— Ну как, дали визу?
Весь институт знал про Ольгину Японию, весь институт её жалел.
— А может, тебе не дают визу потому, что ты — шпион КГБ! — захохотал Рамон.
Весёлым здешним гражданам русские муки были неведомы — в Японию они летали без виз.
Ольга смотрела на сплошную стену дождя. Не успеть! Не успеть получить визу и билет за один оставшийся до отъезда день. Девять русских полетят в Японию. А она, столько сил положившая, именно она не поедет! Ольга проглотила застрявший в горле ком и села писать письмо Охаре.
— Поскольку я не смогу приехать…
Она желала семинару успешной работы. Через пять минут секретарша Пилар отправила письмо факсом, а ещё через десять раздался телефонный звонок. В маленьком институте всё было по-домшнему. На тридцать сотрудников — один телефон, в дирекции. Телефон звонил, Пилар выходила в сад на травку и громко выкрикивала имя того, кому звонили. Теперь Пилар звала её, радостно протягивала трубку:
— Охара!
Это имя здесь уже знали все. И знали — Ольгино спасение может прийти только от него, от Охары.
Голос в трубке был сердит:
— Я получил Ваш факс! Как это, Вы не сможете приехать? Когда я всё сделал! Слушайте! — Охара резко прервал её робкие возражения. — Слушайте! Ваша виза готова. Я сам звонил в министерство. И Ваш билет.
Билет в Японию был немыслимо дорог даже для её большой мексиканской зарплаты.
— Я помогу! — пообещал Охара пару месяцев назад.
И пошёл на приём к президенту богатой японской фирмы. Фирма делала электронные микроскопы, лаборатория Охары их покупала, блестящие работы Охары делали блестящую рекламу фирме — Охара был другом президента. И специально пошёл к нему просить за Ольгу. Президент обещал помочь.
