Ознакомительная версия.
Между сестрами была разница в пять лет. При некоторой схожести они были все же разные: Лиля была ярко-рыжей с огромными карими глазами, а Эльза — белокурой, широко распахнутыми голубыми глазами. Два кукленка. Два ангелочка, но отнюдь не с ангельскими характерами, а, напротив, с невиданно цепкой и жесткой хваткой — такие в обиду себя не дают! Сестрам довелось жить в трудные времена, когда ломались судьбы и коверкались жизни, но обе выстояли, неплохо устроились и вписали свои имена в историю мировой литературы.
О Лиле Брик написано много (совсем недавно вышли ее дневники и письма), об Эльзе Триоле известно значительно меньше. Поэтому расскажем об Эльзе. Пока старшая сестра Лиля металась в поисках профессионального «я» и налаживала семейную жизнь с Осипом Бриком, младшая успешно закончила архитектурный институт. Летом 1915 года состоялось знакомство Эльзы Триоле (тогда она еще носила девичью фамилию — Каган) с Владимиром Маяковским. Она увлеклась стихами молодого поэта и им самим. Рослый. Необычный. Талантливый. Эльза привела Маяковского в дом и познакомила с Лилей. И… Так бывает в жизни: познакомишь с подругой, с сестрой — и прости-прощай, возлюбленный. Именно так и произошло с Эльзой.
Маяковский сразу забыл про Эльзу и, как говорится, по уши влюбился в Лилю Брик.
Версты улиц взмахами шагов мну.
Куда я денусь, этот ад тая!
Какому небесному Гофману
выдумалась ты, проклятая?!..
«Проклятая» Лиля была не выдуманной женщиной, а вполне реальной. И весьма прагматичной. Она быстренько прибрала к рукам пылкого поэта как приятное дополнение к мужу-критику. Эльза? Эльза без боя уступила «Володю» сестре, она всегда уступала Лиле как старшей. Несомненно, она переживала, что потеряла поклонника, но не очень, так как были на тот момент и другие влюбленные в нее интересные литераторы: Василий Каменский, Роман Якобсон, Виктор Шкловский. Особенно неравнодушен к Эльзе был последний. «Люблю тебя немыслимо, — писал Шкловский Эльзе. — Прямо ложись и помирай».
Эльза отвергла всех отечественных воздыхателей, в 1918 году вышла замуж за французского офицера Андре Триоле и укатила с ним в Париж, покинув холодную и голодную Россию, раздираемую гражданской войной. Первая часть жизни, российская, Эльзы Каган закончилась, началась вторая, французская, но уже Эльзы Триоле.
В одном из первых писем Эльза писала Лиле в Москву: «Андрей, как полагается французскому мужу, меня шпыняет, что я ему носки не штопаю, бифштексы не жарю и что беспорядок. Пришлось превратиться в примерную хозяйку… Во всех прочих делах, абсолютно во всех — у меня свобода полная…»
Разумеется, когда «свобода полная», то браки разваливаются. Как написала Эльза: «Андрей страстно любит лошадей и счастлив только, когда он верхом или хоть возле лошадей!..» Лошадей Эльза не любила, она любила литературу. Короче, Эльза Триоле рассталась со своим первым мужем Андре (он же Андрей), а через несколько лет повстречала своего второго избранника — Луи Арагона, который был, кстати, на год ее моложе.
К этой судьбоносной встрече они подошли в разном психологическом состоянии. Эльэа искала прочную опору в жизни, к тому же человека своих литературных интересов. То есть она была в холодном рассудочном поиске. Луи Арагон, напротив, находился в состоянии душевного раздрызга. Он не мог прийти в себя после того, как его бросила английская любовница Нэнси Кунар. И ради кого? Ради кого-то чернокожего американского пианиста. Черный пианист лучше французского поэта?! И Арагон в отчаянии пытался свести счеты с жизнью. Однако смерть отвернулась от него. Он остался живым, но абсолютно потерянным, и не знал, как ему жить дальше. И тут подоспела встреча с Эльзой Триоле. Она-то прекрасно знала, что делать дальше.
Они встретились 6 октября 1928 года в Париже, на Монпарнасе, в кафе «Куполь». И все сразу решилось: две линии жизни, одна и них — вибрирующая Луи Арагона слилась в одну единую, твердую. Роль лидера взяла на себя 32-летняя женщина из России. Она сразу сумела взять в полон красивого и умного француза, уложила его как миленького в свою постель, а на утро устранила всех соперниц (помимо Нэнси, их было несколько) громким выбором: «Или я одна или они! Выбирай!!.»
Арагон выбрал Эльэу. Вот как описывал ее один из завсегдатаев кафе «Куполь»: «Небольшая рыжая женщина с полной грудью, с молочно-белой кожей, не красивая, не уродливая, с лицом серьезным и не особенно приветливым… Запомнился ее голос, тихий голосок, интонации которого могли быть одновременно властными и неприятными… Она смотрела прямо в глаза мужчинам, но, кажется не придавала этому никакого значения».
Но разве главное в женщине внешность? Нет, конечно. Главное нечто другое, некие токи, флюиды, зов пола. А в сочетании с умом — это уже убойная сила, противостоять которой просто невозможно. Эльза Триоле, как и Лиля Брик, умела порабощать мужчин и диктовать им свою волю. Лиля господствовала над Маяковским. Эльза властвовала над Арагоном. Эльза Триоле сумела отвадить французского поэта и бунтаря от двух его увлечений — сюрреализма и гомосексуализма и заставила его поклоняться новой религии — коммунизму (сама она не любила большевиков, но быть коммунистом во Франции в те годы имело некоторый прагматический смысла). Под давлением Эльзы Луи Арагон вступил в коммунистическую партию, стал сотрудничать с газетой «Юманите». Посещая Советский Союз, не видел никаких недостатков, о ГУЛАГе не догадывался и все расхваливал достижения социализма. И лишь позднее, на склоне лет, Луи Арагон прозрел и сделал печальное признание: «Я не тот, кем вы хотите меня представить. Я исковеркал свою жизнь, вот и вы хотите меня представить. Я исковеркал свою жизнь, вот и все».
Но не будем анализировать жизнь и творчество Арагона, нас интересует в первую очередь его жена — Эльза Триоле. Их брак оказался удачным, и это вызывает удивление. Два творческих человека уживались вместе тихо и спокойно в течение 42 лет, без особых взрывов и потрясений. В чем секрет? Он прост: их соединила общая любовь к литературе. Как жили супруги, наблюдала Майя Плисецкая, когда гостила у Эльзы и Арагона в Париже:
«Жить у Арагона и Эльзы было занятно. Оба писатели просыпались на рассвете, выпивали по чашке черного кофе и писали, полусидя в постели, до полудня. В эти часы я для них не существовала. На вопросы они не отвечали, на звонки у дверей — и подавно, к телефону не подходили. Когда я шла в балетный класс, то первые дни старалась вежливо предупредить — ухожу, мол, дверь захлопну сама, до свидания… Тишина. Только скрип перьев да посапывания…»
Ознакомительная версия.
