Ознакомительная версия.
— Однако об аресте Берия рассказывают разные истории. Чего стоит лишь один рассказ Никиты Сергеевича о том, как он лихо, прямо на заседании Политбюро обезвредил опаснейшего преступника! Или возьмем предсмертную исповедь генерала Зуба, который, не дрогнув перед грозным противником, с честью выполнил поручение партии!
Из воспоминаний Н. С. Хрущева:
«Вначале мы поручили арест Берия товарищу Москаленко с пятью генералами. Он и его товарищи должны были быть вооружены, и их должен был провезти с оружием в Кремль Булганин. В то время военные, которые приходили в Кремль, обязаны были в комендатуру сдавать оружие. Накануне заседания к группе Москаленко присоединился маршал Жуков и еще несколько человек.
Одним словом, в кабинет вошло не пять, а человек 10 или больше.
Маленков мягко так говорит, обращаясь к Жукову:
— Предлагаю Вам, как Председатель Совета Министров СССР, задержать Берия.
Жуков скомандовал Берия:
— Руки вверх!
Москаленко и другие даже обнажили оружие, считая, что Берия может пойти на какую-то провокацию. Берия рванулся к своему портфелю, который лежал у него за спиной на подоконнике. Я Берия схватил за руку, чтобы он не мог воспользоваться оружием, если оно лежало в портфеле.
Потом проверили — никакого оружия у него не было ни в портфеле, ни в карманах. Он просто сделал рефлективное такое движение.
Берия сейчас же взяли под стражу и поместили в здании Совета Министров рядом с кабинетом Маленкова.
«Огонек»,№ 6, 1990, с. 31.
Версия полковника, позже генерал-майора И. Г. Зуба:
«В кабинет Сталина вели три двери. Из всех трех, дабы предотвратить даже попытку к бегству, они и должны были войти по звонку Маленкова, председательствующего на заседании.
Достали оружие. Раздался звонок.
Из приемной в кабинет шагнули Батицкий с Зубом, из коридора — Баксов и Юферев, из комнаты отдыха — Жуков и Москаленко.
Во главе стола сидел Маленков, с одной стороны от него, за продольным столом, Хрущев, Булганин, другие члены Президиума.
С другой стороны ряд сидевших начинался с Берии. И одна из дверей находилась как раз у него за спиной.
Вот так дословно описывал тот момент сам Иван Григорьевич:
«Когда мы вошли, некоторые члены Президиума вскочили со своих мест, видимо, деталей осуществления ареста они не знали. Жуков тут же успокоил всех:
— Спокойно, товарищи! Садитесь.
И мы с трех сторон быстро подошли к Берии.
Когда все успокоились, Маленков сказал:
— Товарищи, я предлагаю еще раз рассмотреть вопрос о Берии.
То есть разговор до этого уже был. Все согласились. Тогда Маленков предложил:
— Он такой аферист, так опасен, что может наделать черт знает что. Поэтому я предлагаю арестовать его немедленно.
Все проголосовали «за».
Берия под пистолетом сидел неподвижно. У меня в руке был трофейный вальтер.
Я действительно отлично стрелял, и в этот момент рука моя не дрогнула бы.
После слов Маленкова Жуков скомандовал: — Встать! Следовать за нами».
С. Быстров. Задание особого свойства. В кн. Поединок. М.: Моск. рабочий, 1989. С. 320.
— Я расскажу вам ту историю, свидетелем которой частично был сам, а частично узнал от людей, участвовавших в ней. Итак, 26 июня 1953 года отец находился на даче. Я уехал раньше, где-то около восьми, и через час был, в Кремле у Б. Л. Ванникова. (Кабинет отца располагался в противоположном здании). В четыре часа дня мы должны были доложить отцу о подготовке к проведению ядерного взрыва. Нам предстояло обсудить, будет ли это подвешенная бомба или ракета. Собралось человек десять, в том числе И. В. Курчатов, и В. А. Махнеев, технический помощник отца. Мы сидели, сверяли документы, готовили иллюстративные материалы и т. д. Часов в двенадцать ко мне подходит сотрудник из секретариата Ванникова и приглашает к телефону: звонил дважды Герой Советского Союза Амет-Хан, испытывавший самолеты с моим оборудованием. «Серго, — кричал он в трубку, — я тебе одну страшную весть сообщу, но держись! Ваш дом окружен войсками, а твой отец, по всей вероятности, убит. Я уже выслал машину к кремлевским воротам, садись в нее и поезжай на аэродром. Я готов переправить тебя куда-нибудь, пока еще не поздно!..»
Я начал звонить в секретариат отца. Телефоны молчали. Наверное, их успели отключить. Не брал никто трубку и на даче, и в квартире. Связь отсутствовала всюду…
Тогда я обратился к Ванникову. Выслушав меня, он тоже принялся звонить, но уже по своим каналам. В тот день, по предложению отца, было назначено расширенное заседание президиума ЦК. Ванников установил, что заседание отменено и происходит что-то непонятное. Он мне сказал: «Если уже случилось непоправимое, мы все бессильны, но за тебя постоим, не позволим им расправиться с тобой!»
У кремлевских ворот меня ждала машина с друзьями, которые уговаривали меня не ехать домой, объясняя, что дорога уже перекрыта, а вокруг слышна стрельба. Я все-таки решил никуда не улетать и не прятаться. Убежать я не мог и потому, что не на кого было оставить маму, двух маленьких детей и беременную жену, которая должна была родить через месяц-полтора. Моим дочерям тогда было два и четыре года.
С полдороги я вернулся к Ванникову. Он одобрил мое решение не скрываться и сразу же позвонил Маленкову. У Маленкова телефон не отвечал. Тогда он позвонил Хрущеву. Трубку сняли. «Никита Сергеевич, — начал Ванников, — рядом со мной находится сын Берия. Я и мои товарищи, — он назвал фамилию Курчатова и других присутствующих тут ученых, — знаем, что произошло. Поэтому просим вас позаботиться о безопасности молодого Берия». Хрущев ему что-то отвечал. (Потом Ванников пересказал мне смысл его ответа: мол, ничего нигде ни с кем не произошло; что вы там выдумываете?) Видно, Хрущев еще не был осведомлен, чем все закончилось. Борис Львович, чтобы меня одного не схватили, поехал вместе со мной на городскую квартиру, расположенную на Садовом кольце. Район в самом деле был оцеплен военными, и нас долго не пропускали во двор, пока Ванников снова не позвонил Хрущеву. Наконец, после его разрешения, нас пропустили, что и подтверждало его причастность к происходящему. Стена со стороны комнаты моего отца была выщерблена пулями крупнокалиберных пулеметов, окна разбиты, двери выбиты.
Пока я все это отчаянно рассматривал, ко мне подбежал один из охранников дома и говорит: «Серго, только что из помещения вынесли кого-то на носилках, накрытых брезентом».
Охранника срочно позвали, и я не успел спросить у него, находился ли отец в доме во время обстрела.
— Дом принадлежал только вашей семье?
Ознакомительная версия.
