С 1785 года Абигайль находилась с Джоном в Лондоне, исполняя сложную роль жены первого американского посла в Великобритании. Она была деятельной помощницей мужа, и если он «с таким достоинством поддержал честь представителя свободной нации и так успешно устроил новые отношения между штатами и королевством», то этим, по единодушному отзыву его биографов, «он был обязан жене». Когда он, «обезумев от интриг и проблем в международной дипломатии», пытался уклониться от своих обязанностей, именно Абигайль заставляла его идти вперед. Он был очень благодарен ей за эту поддержку, называя ее «восхитительной леди, которая всегда вдохновляла меня». Миссис Адамс вела себя при английском дворе с необыкновенным достоинством и тактом. Она умела в обращении «соединить безыскусственную простоту республиканки и тонкую любезность, которыми очаровала все кружки гордой английской аристократии». Она писала из Лондона Мерси Уоррен: «Как бы ни был известен в Европе тот, кто разделяет республиканские принципы, он должен ожидать, что против него будут направлены орудия всех дворов и придворных в мире…» Тем не менее их дом в Лондоне был признан, и в нем часто бывали представители высшего английского общества, что позволило Джону успешно выполнять посольские обязанности до 1788 года.
Живя в Старом Свете, миссис Адамс с гордостью и сожалением замечала разницу в положении американского народа и народов «цветущих» европейских королевств. Своей сестре, миссис Шоу, она написала: «Когда я размышляю о преимуществах, которыми обладают американцы по сравнению с самыми цивилизованными народами, над тем, как легко трудом приобретается собственность в Америке, как равномерно делится там достаток между гражданами, как обеспечивается неприкосновенность личности, жизни и имущества, я благодарю небо, которое определило мне в удел эту счастливую страну; но в то же время я резко порицаю беспокойный дух, гибельное честолюбие и жажду власти, которые в конце концов могут сделать нас такими же несчастными, как наших соседей». В 1788 году супруги Адамс вернулись в Массачусетс, в свой дом в Брентри. Но очень скоро Джон опять покинул его – он был избран на пост вице-президента, который занимал восемь лет. Абигайль уехала вслед за ним и первые два года активно помогала Марте Вашингтон устраивать официальные приемы в Нью-Йорке, а затем в Филадельфии, которые были федеральными столицами. Ей очень в этом пригодился опыт жизни в Европе среди аристократов. Но в 1791 году из-за болезни она была вынуждена вернуться в Брентри.
Через год в Великобритании одна из первых теоретиков феминизма – Мэри Уолстонкрафт – напишет свое знаменитое эссе «Защита прав женщины». Еще год спустя обезглавят Олимпию де Гуж. Абигайль в это время болела под опекой семьи и друзей.
В марте 1797 года Джон Адамс вступил в должность президента Соединенных Штатов. Его правление пришлось на очень сложный период в истории США. Внутри страны резко обострилось противостояние федералистов (партии Д. Вашингтона и Д. Адамса) и республиканцев (партии Т. Джефферсона), а на внешнеполитической арене проблемой стали ухудшившиеся отношения с Францией из-за сближения США с Англией. Дело дошло до разрыва дипломатических отношений с Парижем. Под предлогом борьбы с «профранцузской изменой» правительство Джона Адамса пошло на чрезвычайные меры во внутренней политике, приняв весной и летом 1798 года ряд антидемократических законов. Республиканцы расценили эти законы как откровенный деспотизм и потребовали их отмены, что подняло престиж сторонников республиканцев. Резкий поворот федералистов в сторону Франции не смог спасти их от поражения на выборах 1800 года, и третьим президентом США стал Томас Джефферсон.
Все четыре года президентства Джона Адамса его жена была рядом с ним. Ее меткая наблюдательность, умение разгадывать людей, трезвый практический взгляд и прямота характера сделали из нее полезную помощницу мужу. Она говорила, что ее душа «не жаждет славы и власти». Ее письмо сестрам в день избрания Джона президентом подчеркивает лишь «чувство серьезной ответственности и уверенность в помощи Провидения». Она предвидела трудности, которые возникнут перед ней: «Я так привыкла к свободе выражения своих чувств и мыслей, что теперь не знаю, сколько надо стражи для меня», теперь надо «следить за каждым словом». Она попросила своих сестер пристально наблюдать за ее действиями в роли первой леди и за изменениями в ее характере и поведении, сразу же говорить ей об этом, а если понадобится, жестко критиковать ее.
Биографы Джона Адамса приводят много свидетельств того, что он обсуждал с Абигайль многие важные политические проблемы, привлекал ее в помощь при создании набросков официальных писем и речей и, по словам историка П. Смита, обращался с ней как с «министром без портфеля». Поэтому многие люди, искавшие поддержки президента, сначала шли к его жене или, если дела становились плохи, обвиняли в первую очередь ее. Так, после одного непопулярного назначения в администрации Джон писал жене: «О, как они стенают по поводу отсутствия миссис Адамс… Она – хороший советник, и если бы она была здесь, такого назначения бы не было».
...
Многие люди, искавшие поддержки президента, сначала шли к его жене, или, если дела становились плохи, обвиняли в первую очередь ее.
Со всех сторон Абигайль критиковали за вмешательство в дела мужа, за то, что она выходила далеко за рамки, отведенные ее полу. Один из оппонентов Джона Адамса А. Галлатин с ехидством описывал свой визит «ко двору» (в дом Адамсов), где он слушал «соображения ее величества» о расколе между республиканцами и федералистами. Она «прямо миссис президент, – желчно заметил Галлатин, – только не Соединенных Штатов, а партийной фракции». В период президентства Джона Адамса появилось немало карикатур и сатирических куплетов про его жену.
Но никакая критика не могла уменьшить усилия Абигайль в помощи мужу всеми доступными ей средствами. Она оградила его от всех домашних забот, включая проблемы их уже взрослых детей. Власть не вскружила ей голову, она продолжала вести привычный строгий образ жизни. В письме к своим сестрам она описала свой день: «Я встаю в пять утра, затем до 12 часов вместе со слугами занимаюсь домашними делами. Затем, переодевшись, принимаю посетителей до трех часов дня. После обеда уезжаю либо по делам, либо на прогулку. В семь вечера удаляюсь в свою комнату». В связи с большой инфляцией ей постоянно приходилось решать финансовые проблемы, связанные с официальными приемами. Она с гордостью рассказывала своей сестре, как ей удалось достойно при малых средствах организовать традиционный торжественный прием в честь Дня независимости – 4 июля 1797 года, обеспечив гостей необходимым количеством угощения. Когда же ей пришлось переехать в новую столицу на берегу Потомака, то, выразив неудовольствие «недостроенным городом, который является городом только по названию, а на самом деле – самой грязной дырой, которую она когда-либо видела», и недостроенным домом, она деятельно взялась за приведение Белого дома в состояние, пригодное для жизни. Но едва успела семья Адамс поселиться в новой резиденции, как итоги выборов 1800 года сообщили, что пора покинуть ее. «Обстоятельства для нас сложились так», пишет она, что «мы уходим из общественной жизни. Но мои привычки, образование, наклонности не позволили мне превратить мой образ жизни в роскошный… И если я не вошла с достоинством, то по крайней мере ухожу с легкостью, что является гораздо более трудной задачей».
