(Александр Владимирович говорил мне тогда, что благословил «Бухенвальдский набат» на участие в фестивале лично секретарь ЦК комсомола — Месяц. Имени его не знаю. Скорее всего, он не стал советоваться с верхушкой компартии относительно никому не известной песни. Так это было или иначе, может быть, нечаянно сыграл он в судьбе «Бухенвальдского набата» благую роль.)
Поневоле подумаешь о загадках судьбы: в репертуаре студенческого хора песня «Бухенвальдский набат» отправилась, не ведая того, пожинать лавры. Ибо на фестивале ее ждал триумф! Там она была переведена на многие языки и полетела в другие страны.
На Родину «Бухенвальдский набат» вернулся в документальном фильме «Весенний ветер над Веной». Имея «Знак качества» с Запада. Получивший там добро! И отношение к нему на Родине изменилось на 180 градусов. Не исключаю, что со стороны «верхов» - вынужденно: «закрывать Америку» было поздно. Запретить «Бухенвальдский набат» - значило расписаться в собственной глупости и кое-чем большем: песня-то антивоенная, антифашистская, такую втихую не прихлопнешь, тем более ставшую известной за рубежом. «Бухенвальдский набат» сразу подхватили исполнители. И одним из первых представил ее советским гражданам Ансамбль песни и пляски Советской Армии под управлением Б.А. Александрова. И сразу - взрыв популярности, по силе и необычности подобный разве что взрыву ядерному - мгновенному и всеохватному. Песню, казалось, в одночасье запела вся страна. Сказать, что она вызвала поголовное восхищение, увлечение, - мало. В случае с «Бухенвальдским набатом» напрашиваются такие определения, как всеобщее потрясение, всеобщая околдованность, одержимость. Полюбившуюся всем и разом песню пели на улицах и дома, по нескольку раз в день ее можно было слышать по радио и телевидению, неизменно на певческих праздниках, в концертных залах... Ее разучивали в школах, она прочно обосновалась в репертуарах профессиональных и самодеятельных хоров, выдающихся солистов. Грампластинки с «Бухенвальдским набатом» были нарасхват. Фирма «Мелодия» не успевала поставлять их в торговую сеть. Вышло, как сказали в «Мелодии» Ал. Соболеву, около девяти миллионов дисков. Ленинградцы поставили балет «Бухенвальдский набат», а самодеятельных театрализаций в клубах и школах было не счесть! Не будет преувеличением сказать, что песня «Бухенвальдский набат» стала неотъемлемой частью духовной жизни нашего народа в 60-80-е годы... Да, она беспрепятственно вошла в распахнутые навстречу ей души миллионов и миллионов людей, потому что горячо, честно, правдиво, убедительно и талантливо говорила о важном для жизни каждого.
И что особенно примечательно, о чем не могу промолчать, это — сразу, всюду и, как оказалось, навсегда единодушный, поразительно, словно по доброму сговору, одинаковый народный отзыв о песне «Бухенвальдский набат»: «А слова-то какие - мурашки по коже!» И каждый из произносивших эту коротенькую фразу словно поеживался, поводил плечами... Этот «ритуал» повторялся множество раз «простыми» людьми. Поэт с понятным интересом и нетерпением ждал, что скажут о нем СМИ - пресса, радио...
«СЛОНА-ТО Я И НЕ ПРИМЕТИЛ...»
Умышленно или по рассеянности? Вот такой странный вроде бы вопрос возникает по отношению к песне «Бухенвальдский набат», точнее - к одному из его авторов, поэту Ал. Соболеву.
Ничего удивительного нет в том, и за это никто не упрекнет поэта, что поначалу он просто радовался творческой удаче, поистине фантастическому успеху своего детища. Чуть поостыв, обнаружил вдруг нечто необъяснимое - свое исчезновение из песни; его имя почти никогда не упоминали при ее исполнении. Объявляли о ней «укороченно»: «Мурадели. "Бухенвальдский набат"». Такие объявления позволяли думать о появлении у Вано Ильича авторской песни - и стихи и музыка созданы им одним. Может быть, и не сразу, но неизбежно это постоянно повторяемое словосочетание «отвердело» в сознании слушателей, превратилось в привычный для слуха «монолит». А не существенное с первого взгляда упущение: подумаешь, в какой-то раз не объявили «Александр Соболев», — оказалось провозвестником дальнейшего замалчивания поэта.
Возможно, возразят: при исполнении песен чаще называют имя сочинившего мелодию. Что ж, укоренившаяся ошибка, вот и все. Она тем более непростительна и недопустима, когда в песне - «слова-то какие- мурашки по коже!». Налицо - оскорбление поэта. ущемление его авторского права.
Ну, а если придерживаться определения слова «песня» Далем и Ожеговым, то объявление «Мурадели. “Бухенвальдский набат’*» не соответствует к тому же нормам русского языка, по которым «песня - стихи для пения». Приоритет поэта. Но почему-то никому и в голову не приходит объявить с концертной эстрады: «Соболев. “Бухенвальдский набат”»...
Какова судьба автора, имя которого почти никогда не называют рядом с его произведением, т.е. умалчивают? Ответ один: его забывают, толком и не узнав, не удержав его имени в памяти. Что для любого художника смерти подобно: забвение при жизни. Не миновала и Ал. Соболева чаша сия.
А пока обратимся к прессе. Как вела она себя, вездесущая и всезнающая, по отношению к автору стихов «Бухенвальдский набат»? В ответе на этот вопрос не только уместны, но и обязательны некоторые подробности.
Представьте себе такую картину: стоит человек, одна его половина - сверху донизу - в ярчайшем освещении, вторая - в самой непроницаемой тени, затемнена, вроде бы и отсутствует... Именно в таком - уполовиненном - виде преподносилось слушателям и читателям авторство «Бухенвальдского набата». Внимание журналистов было сосредоточено на ярко освещенной половине - композиторе Вано Мурадели. Они наперебой брали у него интервью по поводу интересовавшей всех песни. Ни один из журналистов не посетил поэта Ал. Соболева, ни разу не побеседовал с ним по телефону.
Для прессы поэт Ал. Соболев - автор стихов горячо принятой людьми антивоенной, антифашистской песни - попросту не существовал.
В газетах замелькали заголовки: «Почта автора “Бухенвальдского набата”» - таким автором называли Мурадели. «В гостях у автора "Бухенвальдского набата"» - опять же у Мурадели. И т.п.
Я хочу подчеркнуть особо: значение «Бухенвальдского набата» в жизни страны в те годы было настолько велико, что заголовки вроде названных воспринимались как нечто само собой разумеющееся, как должное, заслуживающее почет, как наглядное подтверждение того, что появление «Бухенвальдского набата» стало значительным событием в жизни страны. Ведь никогда ранее, никогда и позже ни об одной песне в СССР не оповещалось специальным заголовком в газете. Например, «В гостях у автора песни “Партия - наш рулевой”». Это ведь были все надуманные, навязанные людям произведения песенного жанра. А насильно, говорят, люб не будешь. Да и газеты, хоть и партийно-послушные, как-то не спешили выскакивать с такими заголовками.
