Ознакомительная версия.
В кровавые 30-е годы Мандельштам восклицал:
В Европе холодно. В Италии темно.
Власть отвратительна, как руки брадобрея…
В Италии ночью, конечно, темно, а так — солнце, солнце!.. Когда в Москву нагрянула хмурая осень со слякотью и жаркими предвыборными бурями, особенно хочется вспоминать Италию. Ее вечно голубое небо и состояние вечной Примаверы — не сменяющейся Весны.
Как тут не вспомнить нашего Пушкина. В своем «Путешествии в Арзрум» он мечтал:
Поедем, я готов; куда бы вы, друзья,
Куда бы ни вздумали, готов за вами я
Повсюду следовать, надменной убегая:
К подножию ль стены далекого Китая,
В кипящий ли Париж, туда ли, наконец,
Где Тасса не поет уже ночной гребец,
Где древних городов под пеплом
дремлют мощи.
Где кипарисные благоухают рощи,
Повсюду я готов. Поедем…
Но, увы, Александр Сергеевич так и не поехал ни в Китай, ни в Париж, ни на родину поэта Торквато Тассо в Италию. Пушкину пришлось странствовать лишь по российским дорогам.
Другим повезло больше. Например, Гоголю. После Италии Швейцария и Германия казались ему «низкими, пошлыми, гадкими, серыми, холодными…» Он пишет с дороги: «Не успел я въехать в Италию, уже чувствую себя лучше. Благословенный воздух ее уже дохнул». Через две недели по приезде Николай Васильевич признается: «Небо чудное, пью его воздух и забываю целый мир».
Борис Зайцев подтвердил: «Вечное опьянение сердца» Италией.
Герцен: «В Италии все определенно, ярко, каждый клочок земли, каждый городок имеет свою физиономию, каждая страсть — свою цель, каждый час — свое освещение, тень как ножом отрезана от света; нашла туча — темно до того, что становится тоскливо; и светит солнце — так обливает золотом все предметы, и на душе становится радостно».
«Волшебный край!» — восклицал Яков Полонский. «Италия для нас не географическое, не национальное понятие, — утверждал Николай Бердяев. — Италия — вечный элемент духа, вечное царство человеческого творчества… В Италии русскому вольно дышится».
Многие русские писатели и поэты приезжали и жили в Италии: Баратынский, Батюшков, Языков, Зинаида Волконская и Растопчина, Тургенев и Некрасов, Бунин и Брюсов, Мережковский и Блок, — всех не перечислишь.
А художники! В Российской академии художеств бытовала традиция — посылать лучших учеников стипендиатами в Рим на стажировку. Многие ездили туда и после окончания Академии, а кое-кто подолгу жил на Аппенинах. Александр Иванов — автор знаменитой картины «Явление Христа народу» — прожил в Италии 30 лет, а замечательный художник-пейзажист Сильвестр Щедрин умер в Италии и похоронен в Сорренто. Много лет провел в Италии Орест Кипренский.
Но вернемся к писателям и поэтам. Павел Муратов написал толстенную книгу «Образы Италии». «Эта вечная зелень… волнует и очаровывает сердца северных людей…» — отмечал он.
Поэт Арсений Голенищев-Кутузов писал в стихотворении «В садах Италии» (1904):
Если ждет твое сердце любви — поспешай
В тот излюбленный солнцем, пленительный край,
Где у склонов цветущих прибрежий и гор
Расстилается моря лазурный простор,
Где красу юных пальм сторожит кипарис,
Где с землей небеса в томной неге слились.
Там недвижной теплынью окутанный день
Будет нежить мечтаний беспечную лень;
А крылатая, черная южная ночь
Обоймет… обольстит… и умчит тебя прочь
От забот и боязни, сомнений и слез
В звездный мир воплощенья несбыточных грез.
Этот мир… он — порыв, он — безумье, он —
бред!
Ни минувшего в нем, ни грядущего нет!
Он, лобзая, молчит, потому что нет слов,
Чтобы выразить зной его пламенных снов;
К жизни робкого сердца, объятого тьмой,
Он прильнет лишь на миг… но тот миг —
будет твой!
Звучит, возможно, это архаично, но так писали прежде. Классика. С этим надо смириться. «В ночи лазурной почивает Рим…» — писал Тютчев. О Вечном городе Бунин: «Дул теплый ветер. Точно сея/ Вечерний сумрак, жук жужжал./ Щербатый остов Колизея/ Как чаша подо мной лежал…»
Валерий Брюсов:
Я — неведомый прохожий
В суете других бродяг;
Пред дворцом, где жили дожи,
Генуэзский вьется флаг…
«Флоренция, ты ирис нежный», — восхищался Александр Блок. В своем цикле «Итальянские стихи» писал: «В черное небо Италии) Черной душою гляжусь». И строки, посвященные «Девушке из Spoleto»:
Тихо я в темные кудри вплетаю
Тайных стихов драгоценный алмаз.
Жадно влюбленное сердце бросаю
В темный источник сияющих глаз.
Николай Гумилев в книге «Колчан» посвящает строки разным городам Италии: Венеции, Риму, Болонье, Падуе… «В Генуе, в палаццо дожей/ Есть старинные картины,/ На которых странно схожи/ С лебедями бригантины…» И еще:
В глухой таверне старого квартала
Сесть на террасе и спросить вина,
Там у воды приморского канала
Совсем зеленой кажется стена.
Еще один поэт Серебряного века — Вячеслав Иванов. В 1924 году он из России безвозвратно уехал в Италию. Там перешел в католичество, поселился в Риме на Терпейской скале. Умер 16 июля 1949 года в Риме. Оставил циклы стихов «Римские сонеты» и «Римский дневник 1944».
Люблю домов оранжевый загар,
И людское меж старых стен тесненье,
И шорох пальм на ней в полдневный жар;
А ночью томной вздохи каватины
И под аккорды бархатных гитар
Бродячей стрекотанье мандолины.
В Италии появился на свет роман «Доктор Живаго», который принес Борису Пастернаку славу и хулу, и привел поэта к преждевременной смерти. В 1964 году в Италии Анне Ахматовой была вручена литературная премия «Этна-Термина».
Поэтам из ахматовского окружения — Бродскому и Рейну судьба тоже подарила Италию, а Бродский и вовсе покоится на кладбище в Венеции, рядом с Сергеем Дягилевым. Он с полным правом мог сказать: «И я когда-то жил в городе, где на домах статуи…»
Площадь пустынна, набережные безлюдны.
Больше лиц на стенах кафе, чем в самом кафе…
Друг Иосифа Бродского Евгений Рейн выпустил книгу итальянских стихов «Сапожок»: «Стационе Гран-Канале!/ Правый Боже! О, взгляни!/ Были!/ Нас не доконали/ отраженья и огни».
Ознакомительная версия.
