Недаром капитализм одумался, накормил голодных и держит народ сытым, чтобы не возникло слишком агрессивного марксизма. А российский, корейский, китайский и прочие социализмы приняли на себя функции юного капитализма и создали собственный пролетариат, но умело направили его голодную ненависть вовне.
Как бы там ни было, всё упирается в голод, который в умеренной степени становится стимулом для творчества, тогда как чрезмерный голод становится стимулом для жестокости.
Таким образом, из жизни Маркса я сделал главный вывод: два основных желания человека – еды и секса – следует удовлетворять по мере их появления и не позволять им скапливаться в марксистскую критическую массу, которая может взорваться в изнасилования, по Фрейду, или в термоядерную революцию, по Эйнштейну.
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА:
1. Marx Karl. A Life. By Francis Wheen. New York: W. W. Norton & Co., 2000. 432 p. ISBN 0-393-04923-X.
2. Freud, Marx And Morals by Hugo Meynell. Barnes & Noble Books, 1981. 210 p. ISBN 0-389-20045-X.
3. Karl Marx. His Life and Environment by Isaiah Berlin. New York: Oxford Universithy Press, 1996. 222 p. ISBN 978-0-19-510326-7.
4. Marx, Life and Works by Maximillen Rubel, Facts On File. New York: 140 p. 1980. ISBN 0-87196-516-X.
5. Манифест Коммунистической партии, http://www.marxists.org/ russkij/marx/1848/manifesto.htm
Jed Mercurio. American Adulterer. New York: Simon & Schuster, 2009. 340 p. ISBN 978-1-4391-1563-3.
Впервые опубликовано в General Erotic. 2010. № 217. В скобках указаны страницы приведённой книги.
Книгу эту, по-видимому из осторожности, издатель назвал романом. Однако в конце книги, вовсе «не по-романному», автор приводит список источников, которыми он пользовался для написания этой книги.
Примечательно и то, что своего героя, сенатора, а потом Президента США, Джона Кеннеди, Mercurio ни разу не называет по имени или фамилии, хотя все вокруг него (Жаклин Кеннеди, Мэрилин Монро и прочие) носят свои собственные имена. Автор на протяжении всей книги упорно называет Джона Кеннеди как Object (Объект). То ли это помогает автору отстраниться от гигантской личности Кеннеди и посмотреть на него на расстоянии, то ли он хочет сделать образ Кеннеди обобщающим, то ли он просто чего-то боится.
Нечто подобное происходит и с ангелом-хранителем Кеннеди по части поставки красивых и доступных женщин – Фрэнком Синатрой – Mercurio в тексте называет его только по имени: Фрэнк. И здесь о причинах такой осторожности можно только гадать: то ли опять-таки яркость персонажа слепит автору глаза, то ли остатки мафиозных связей Синатры до сих пор угрожают автору, чтобы он не сболтнул лишнего.
Как бы то ни было, но Jed Mercurio наговорил много, причём без всяких наговоров и в такой сексуальной концентрации, в какой о Кеннеди ещё не повествовали.
В этой книге, разумеется, приведена фраза Кеннеди, которую любят цитировать:
Если у меня нет женщины три дня, моя голова начинает раскалываться от боли – 148.
Это откровение цитируют для иллюстрации огромной сексуальной энергии Кеннеди, которая была ему присуща всю его короткую жизнь. Впрочем, можно возразить, что если нетерпимое желание, которое проявляло себя в головной боли, появлялось у Кеннеди только через целых три дня, то имеются мужчины, для которых даже один день без женщины становится нетерпимым. Так у что Кеннеди имелось в запасе два дня, которые он мог посвятить своей президентской деятельности.
Для того чтобы оставаться в форме, Кеннеди требовался поток женщин. Поэтому обеспечение непрерывности этого потока являлось задачей государственной важности. (Как возможно, что большинство любовниц не захотели иметь ребёнка от президента? Ведь должно быть значительное количество внебрачных детей Кеннеди, несмотря на описанный в книге единственный случай аборта, который сделала его любовница с его поощрительного одобрения. Какая женщина не захотела бы иметь ребёнка от Президента США?)
К счастью, богатство, привлекательная внешность и ум Кеннеди делали его сексуальную жизнь активной и разнообразной. Ещё будучи сенатором, он радостно принимал на себя несущийся навстречу поток красивых пизд, который гнал на него Фрэнк Синатра. Да и в самостоятельно добытые пизды он окунался в одну за другой, но никогда – с головой. Кеннеди оставался на плаву лишь потому, что ни к одной из женщин он не привязывался, а менял их, попользовав быстро и чаще всего разово.
Однако жизнь его изменилась после женитьбы на Жаклин, которую он невзначай отбил от уже имевшегося у неё жениха. Усилий прилагать особых не пришлось – на Кеннеди работали его деньги, сенаторство и всё то, что неотразимо влечёт женщин, – обеспеченная и беззаботная жизнь. Поэтому Жаклин разорвала помолвку без всяких колебаний. Теперь свои похождения мужу приходилось совершать в секрете от жены, а после получения президентства – и в секрете от общества.
Забот у новой жены хватало – она быстро почуяла, что клятва верности, данная Кеннеди, была лишь фигурой речи, обязательной при брачной церемонии. Он прекрасно понимал, что невозможно клясться в вечной любви, в то время как любому здравомыслящему человеку ясна абсурдность такой клятвы – невозможно гарантировать свои чувства на год или, тем более, на двадцать лет вперёд! Сначала дают клятву верности, а потом делают вид, что её выполняют (2).
Кеннеди твёрдо верил, что Жаклин – самая оптимальная жена, необходимая для личной и политической жизни, но моногамия абсолютно нереальна, и ему нужен был разнообразный, быстро доступный секс с красивыми женщинами. Брачная жизнь Кеннеди ни в чём не отличалась от брачной жизни простых смертных: эволюция была той же – от ежедневных совокуплений с женой до еженедельных и в конце концов – до месяцев без секса (266).
Жаклин должна была понимать, за кого она выходит замуж – за мужчину, который любит женщин и которые любят его, а верность можно получить только от такого мужчины, которому женщины не дают, но за такого она выходить замуж не пожелала, а потому ей приходилось терпеть. Своё бессилие изменить что-либо в этой ситуации она перенаправляла в страсть к дорогим шмоткам и украшениям, которые она радостно демонстрировала на своей недурной фигуре. А угроза в ответ завести любовника, так и не приведённая в исполнение (?), нисколько не испугала Кеннеди, который продемонстрировал своё мужество не только в обращении с женщинами, но и на войне. А потому он имел одно условие – чтобы любовник не был его политическим врагом: республиканцем или коммунистом (110).
Моногамия редко была стимулом жизни у великих людей, – замечает автор книги и поясняет, что это положение являлось точкой зрения Джона Кеннеди. Проще, а самое важное, правильней было бы сказать, что моногамия – это поведение рабов, неспособных удовлетворить и потому подавляющих кардинальное сексуальное желание – желание новизны и в силу этой своей неспособности требующих от других поведения, подобного своему.
