Это событие — одно из самых кровавых преступлений российских военных, приведшее к гибели сотен ни в чем не повинных людей, произошло на глазах 14-летней девочки и ее матери, тогда находившихся в его эпицентре. Полина была тяжело ранена, и последствия этого ранения ощущаются и сегодня.
За годы, прошедшие с окончания «Контртеррористической операции на Северном Кавказе» (так официально называется Вторая Чеченская война), мама Полины получила мизерную компенсацию за утерянное жилье. «Все эти деньги ушли на лечение, мое и мамино, — пишет Полина, — а мне, чтобы не стать бездомной, пришлось взять ссуду в банке “Русский стандарт” под грабительские проценты. Эти деньги ушли на покупку комнаты в коммунальной квартире с частичными удобствами, в селе на юге России. А ведь раньше наша семья жила в благоустроенном городе почти с миллионным населением!
За полученные увечья и ранения ни я, ни мама никогда не получали компенсацию»
Случайно увидев одну из книг, изданных Фондом Солженицына, в 2005 году Полина Жеребцова пишет писателю письмо, в котором рассказывает свою биографию и просит помочь с работой. Спустя несколько месяцев приходит ответ — сотрудники Фонда Солженицына помогают Полине переехать в Москву.
Полина, как жертва военного конфликта, часто болеет, но не оставляет писательской работы. И, естественно, что она пишет о пережитом.
«Эту книгу я посвящаю Правительству России, — говорит Полина: — Нужно заблаговременно предупреждать конфликты, подобные чеченским войнам, и не доводить страну до состояния гражданской войны».
Станислав Божко
Москва
ДНЕВНИК ЖЕРЕБЦОВОЙ ПОЛИНЫ
Чечня. 1999–2002
Книга Вторая
Правителям современной России посвящается
Из полевого блокнота:
«…Все мы, пробитые войной, стали частью слепого пятна.
Подобно тому, как отверстие, пробитое в черепе пулей, становится частью черепа, более того — его третьим глазом, широко открытым в небытие…»
Станислав Божко «Время года — Война»
10:05 утра
Нас немножко бомбили сегодня. И соседи уже не пошли на работу, оттого что боятся.
А я с мамой пойду на рынок — торговать. Я ей помогаю. В моей школе слух о ее закрытии.
Все говорят: «Война».
14:05
Слышен рев самолетов. Они бросают бомбы, но пока — далеко. В центре Грозного, где находится рынок, я ощущаю лишь дрожь земли. И все. Никуда не ухожу.
А куда мне идти?
Я тут.
Полина.
Дралась сегодня в очереди за хлеб. Азербайджанцы, которые привозили в наш город свой товар, — уехали. Торговать будет нечем!
Еще решила написать рецепт пышек с сыром.
Они такие вкусные!
Я испеку их из свежих продуктов, когда будет мир.
26 сентября 1999 г., воскресенье
На рынок мы не пошли — засорилась канализация в доме. Кто-то из соседей засорил и не
признается. Мы вызывали слесаря. Слесарь был русским, пьяным, и ему стало плохо — пришлось бежать за медсестрой и делать ему уколы. Он чуть не умер от сердечного приступа.
И забитая канализация продолжила свое существование.
27 сентября 1999 г., понедельник
В нашем Старопромысловском районе бомбили остановку «Березка», это от нас совсем недалеко. Бомбили с утра… (дальше записи в дневнике размыты)…
Буду читать Шекспира. У нас в библиотеке его 12 книг.
Книги старинные, изданные в начале ХХ века. Их покупал мой дедушка-журналист кинооператор. Он погиб в 1994 году, в начале первой войны, в момент обстрела больницы на улице Первомайской.
Сегодня ночью мне снились жуткие сны.
Продолжаю:
Вечер.
Мы с мамой торговали на рынке.
29 сентября 1999 г., среда
Бомбят.
Видела Витязя Воды. Он купил мне мороженое.
Моя любимая соседка тетя Марьям уехала в Ингушетию.
Больше новостей нет.
30 сентября 1999 г., четверг
Бомбили мосты.
Еще: по радио передали, что ориентировочно 10 октября будут заходить танки федеральных войск.
Я подумала и решила, что если уж война, надо пойти и купить себе черное белье, чтоб не стирать так часто.
Взяла хлеб в драке. Люди словно сошли с ума…
П.
Вчера и позавчера — бомбили. По слухам на рынке, попали в больницу № 7. Местное радио передало: убито 420 человек, ранено около 1000.
Город полнится слухами. Часто эти «сведения» противоречат друг другу.
О том, что будет новый виток войны, в августе, нас предупреждал профессор В. Нунаев — знакомый врач кардиолог. Но мы ему не поверили. Закупили новый товар.
Шестого августа мы узнали: из города Грозного выехала вдова погибшего президента Д.Дудаева. Столько информации! Верить можно только тому, что увидел сам, своими глазами. И ни в коем случае не доверять ушам
30 сентября нас опять затопила канализация. Вызвали слесарей, но никто не пришел. Мучились сами. А «дорогие» соседи продолжают все лить вниз. Мы выносим за ними ведрами… На рынке люди менялись адресами, кто с кем подружился. На случай, если сильно будут бомбить или если разбомбят совсем, чтобы было куда уйти, где жить. Нам адрес дал Назар. Он вместе с женой торгует продуктами: Микрорайон, улица Косиора № 8, квартира 66. Автобус 29. Также адрес дала русская женщина, имя ее — Леля. Сказала: «Вдруг вы в центре города будете, и начнется авианалет? Бегите по проспекту Победы, к дому № 5 “А” (это рядом с рынком), у нас во дворе есть большой подвал».
Сразу погибнуть, наверное, не так страшно, страшно лежать в завалах и мучительно умирать… Я помню, так умирали русские старики в 1994 году в центре Грозного. Не было техники разгрести бетонные плиты.
Их дом разбомбил самолет, а они были на верхних этажах и оказались внутри завала.
Люди разных национальностей тогда приходили, плакали у этой горы плит, слыша их стоны. Так прошло несколько дней. А потом все стихло.
Это очень страшная смерть.
Еще я думала над разными религиями. Все они по-своему хорошие, только люди плохо выполняют законы Бога.
У Фатимы — соседки из среднего подъезда нашего дома, умер сын, совсем маленький мальчик.
5 октября 1999 г., вторник
Пока живы!
Газа давно нет. Бомбят.
Наш четырехэтажный дом от сотрясений стал оседать. В комнате отошли стены от потолка. Сегодня самолеты кружили над рынком. Многие убежали. В том числе здоровый светлый парень — «Вандам», который учится на юридическом факультете. Он периодически разрешает мне и маме торговать в его деревянной будке.
