Пока живы!
Газа давно нет. Бомбят.
Наш четырехэтажный дом от сотрясений стал оседать. В комнате отошли стены от потолка. Сегодня самолеты кружили над рынком. Многие убежали. В том числе здоровый светлый парень — «Вандам», который учится на юридическом факультете. Он периодически разрешает мне и маме торговать в его деревянной будке.
Это удобно под дождем. Но я его не люблю.
Дома мы варили картошку в электрическом самоваре. Электричество бывает, но уже не всегда. Газ отключили. Это на случай обстрела, чтобы было меньше жертв. Дома горят, люди гибнут.
Патошка
11 октября 1999 г., понедельник
Воюют. Далеко слышны раскаты, похожие на гром.
Мы решили дополнительно торговать газетами. Тетя Таня и ее дочь Юлька злятся.
Они торгуют печатной продукцией давно и неплохо. Теперь мы — конкуренты.
У нас выхода нет. Товар не идет. На еду денег не хватает.
Позавчера я пошла и «экспромтом» познакомилась, с женой Сулима. Того человека, что привозит газеты и журналы оптом. (Я приврала, что дружу с Юлькой. Она этим товаром торгует давно. Когда-то мать Юльки работала с моей мамой. Только дружбы нет. Знакомство.) Женщина представилась — Соня. Сразу дала мне под реализацию журналы. Вчера соседка по рынку, та, что торгует лекарствами, подошла к нашему
столу с товарищем своего сына. Незнакомый парень подарил мне красивую маленькую книжку. Женщину зовут Кусум.
Кусум пытается подружить меня со своим сыном. Ее сын очень высокий, потому сутулится. Он скромный, стеснительный. Зовут Дауд. Ходит на подготовительные курсы. Готовится в Нефтяной институт. Всегда учебники по химии в руках. Дауду 21 г., а мне — 14 лет.
Мама говорит, что замуж мне еще рано. Твердит: «Надо учиться!»
А Кусум соблазняет: "Ты единственная девушка, на которую мой сын обратил внимание. Если ты станешь его официальной невестой, мы подождем, пока окончишь 9 классов школы", — по чеченским меркам, это лестное предложение. Я вижу: парень хороший! Но мне больше понравился его друг, тот, что подарил книжку. Мать Дауда купила мне красивую летнюю майку и торжественно вручила.
— Как первой девушке, которая понравилась сыну! — так она объяснила свой подарок.
Нашего соседа, веселого гуляку по прозвищу «Буратино», не видно уже несколько дней.
Он чудесный рассказчик книг и фильмов. Торгует музыкальными кассетами недалеко от нас.
Дает мне кассеты домой, «напрокат». Совершенно бесплатно, послушать. Живет в городе Урус-Мартане.
Пусть с ним и с нами все будет хорошо!
Патошка
12 октября 1999 г., вторник
В школу я не хожу. Занятий нет. Я помогаю маме.
Кто-то позавчера, под проливным дождем, облил дерево керосином и поджег. Вот идиот!
Получился кострище! В это время как раз прилетел самолет и долго кружил. Люди боялись. Вдруг он сбросит бомбу? Но обошлось.
Женщина, торгующая лекарствами, познакомила меня со своими сестрами. Говорит, что я всем нравлюсь. Но мне нужно ходить в платке, чтобы не узнали, что у меня мама русская, лучше ко мне относились. Эти взрослые — разговорчивые. Всегда что-нибудь мне дарят, по мелочи. Может, теперь я не буду одинока? У меня появятся друзья?
Я очень люблю косынки и платки. Мне не нравятся эмансипированные женщины Запада.
Любая одежда с шарфом в тон — романтика, нежность и тайна. Носить платок мне советовал друг моей мамы. Объяснял: «Тогда я смогу за тебя заступиться. Ты взрослеешь… Тебе защита нужна!»
Они не знают, что отец моего отца — чеченец. И если считать по мужской линии, то я чеченка. Мамина фамилия у меня потому, что за семь месяцев до моего рождения мама рассталась с моим отцом. Мириться не захотела. Позднее мама достала у врача справку, что я — семимесячный ребенок! Записала меня на себя. Забавнее всего, что мать моего отца, моя бабушка, — еврейка. Значит, он еврей? Ха-ха. А у них считается все по материнской линии. Поэтому я считаю, что я дитя мира.
Своего отца я, правда, ни разу не видела. Знаю, у него есть сын от первой жены, тоже от русской. Женщину зовут Таня. Мне с раннего детства твердили: «Папа умер!» — а мне хочется верить, что это неправда.
Сегодня к нашему торговому месту подошла моя любимая, моя дорогая тетя Лейла. Это она привезла из больницы меня новорожденную и мою маму к дедушке. Лейла всегда помогала нам. Она когда-то работала с мамой на большом заводе «Красный молот». Только моя мама в отделе «Снабжение», а Лейла — в отделе «Сбыт». Замечательная женщина, лучшая из людей! Лейла пообещала принести варенье и повидло собственного приготовления. Она предложила на рынке звать мою маму на чеченский манер. Теперь на рынке и дома все зовут маму — Лейла.
Давняя мамина подруга, едва подошла к нам, стала уговаривать уехать. Мама и ухом не повела. Говорит:
— Я не знаю, где какие люди. Как живут в других местах? Ни обычаев, ни правил. У меня нигде нет близких родственников! Знакомых тоже нигде нет. Здесь вся моя жизнь прошла,
с 15 лет! Здесь — две родных могилы, бабушки и моего отца. Свое жилье имею, что очень важно. Руслан есть. Пусть неофициальный брак, но опора. Защита. Привыкла, не первый год… Уеду с ребенком. И что?! “Бомжевать” в одиночестве буду?
Лейла качала головой и повторяла:
— Покоя нет. Жить не дают. То одни! То другие! Хотелось бы, чтоб наша девочка рано замуж не пошла. В домашнее рабство не попала. Впрочем, неизвестно, где лучше?! Наша молодежь скромнее…
У Лейлы ее родная дочь живет в семье своего отца. Они видятся редко. Лейла второй раз вышла замуж, но своих детей больше нет.
Именно поэтому она меня любит. Считает меня как бы своей родной дочерью. Дарит мне подарки.
Я страшно обиделась на чеченца по прозвищу «Вандам». Он увидел меня в платке
и расхохотался: «Для кого ты так нарядилась? Куда собралась?» И нарочно плюнул, свинья.
Как-то он подсылал к нам тетю. Знакомиться.
Его тетя обхаживала мою маму, угощала ее. Так положено на Востоке, чтоб завести знакомство и подружить парня и девушку. Она даже в открытую просила меня племяннику
в жены. Они скрывали, что одна жена у него уже есть! А другие люди — рассказали…
Мне «Вандам» не нравится. Светлый, сероглазый чеченец. Внешне — деревенский русский «Ваня». Крупный парень, но… трусоват.
П.
По ночам слушаем орудийную канонаду. Днем — торгуем.
Я поругалась с Таней и с Юлькой. Соня стала относиться к нам хуже. Не знаю, это я ей надоела своими просьбами? Или наши конкуренты что-то наговорили?
