посчитали, что домашнее воспитание Федора закончено, его отдали в «Воспитательно-Учебное заведение Благородного юношества», принадлежавшее Леонтию (Леопольду) Ивановичу Чермаку.
Директором заведения был Петр Дружинин. Федор проучился у Чермака четыре года — с 1824 по 1827-й, год от года получая похвальные листы. Первый такой лист — в 1824 году — выдан ему «за хорошее поведение и хорошие успехи». Второй в следующем году — «за очень хорошие успехи и похвальное поведение», а в 1826 году — «за отличные успехи и хорошее поведение».
В 1827 году Федор сдал экзамены в Московский университет. На философский [2] факультет. Но некоторое время спустя перешел на медицинский, где подружился с Н. И. Пироговым.
В обширной литературе о Ф. А. Кони упоминается о том, что в 1833 году он закончил медицинский факультет, но «тем не менее посвятил себя педагогии…». Однако в архивах имеется свидетельство, выданное ему «мая 8 дня 1833 ректором университета Иваном Двигубским о том, что Федор Алексеевич прослушал лекции: «Российской истории и статистики. Российского красноречия и поэзии, Всеобщей истории, Греческой и Латинской словесности, теории изящных искусств и Археологии, Немецкой и Французской словесности, Ботаники, Минералогии, Зоологии, Математико-физики, Химии, Фармации, Анатомии, Физиологии, Патологии и Терапии, общей и частной Фармакологии, Рецептуры, Хирургии, Повивального искусства, Судебной Медицины, Глазных болезней, истории Медицины, касательно же поведения его ни о каких предосудительных поступках начальство сведения не получало. А ныне, по прошению его от Университета с возвращением представленного им при вступлении в Университет увольнительного от общества свидетельства за № 958, уволен, и как он полного курса учения не окончил, то ни какими преимуществами, Высочайше дарованными окончившим курс учения университетского, пользоваться не может».
Трудно сказать, почему Федор Алексеевич не закончил полного курса, но покинул он университет всесторонне образованным человеком, свободно разговаривал на пяти языках, блестяще знал литературу и историю.
По воспоминаниям современников, был он добрым и отзывчивым человеком. Пылким, увлекающимся.
«Идеалист и романтик, испытавший благодаря этому немало горьких минут… горячо верил в великое будущее русского народа», — напишет потом его сын Анатолий Кони.
Д. В. Григорович, вспоминая свою первую встречу с Федором Алексеевичем, рассказывал о том, что Кони «приветливостью и добротой победил мою робость к редакторам и литературным авторитетам… Это был небольшого роста, худощавый человек, в черном, как смоль, парике, с черными, быстрыми, умными глазами, смотревшими сквозь стекла золотых очков».
И вот такой добрый, пылкий, увлекающийся человек, с явной склонностью к литературе, начинает преподавать историю в Московском кадетском корпусе.
Кадетские корпуса в николаевскую эпоху и по своему внутреннему распорядку, и по самой их организации больше напоминали обычные войсковые части. И учебные занятия строились исходя из этого — главное внимание военной выучке, умению «держать строй», знанию уставов, а не общеобразовательным наукам. Только в период реформы 1863–1866 годов руководители военного ведомства пришли наконец к мысли, что все будущие русские офицеры должны получить прежде всего всестороннее общее образование и воспитание, а потом уже осваивать военные науки.
Нелегко было Федору Алексеевичу в московском кадетском корпусе. Здесь сказывался еще и особый, московский общественный климат — наиболее образованные офицеры из блестящих дворянских семей «залетали» в Белокаменную случайно, долго не задерживались, — стремились поближе ко двору, в Петербург. Оставались малоудачливые или те, из коренных москвичей, кто смотрел в сторону столицы с гримасой недоверия и недоброжелательности.
Еще в студенческие годы Федор Кони стал заглядываться на Мельпомену. Перевел с французского и издал трагедию В. Дюканжа «Смерть Каласа». Московский императорский театр с успехом поставил пьесу, зародив в душе переводчика первые амбиции.
Русский театр в те времена, за небольшим исключением, ставил переводные — а часто и просто наспех перелицованные или, как тогда писали, «пересозданные» водевили иностранных авторов. Решил попробовать свои силы и Федор Алексеевич. Перевел еще несколько французских и немецких водевилей. Некоторые из них даже были поставлены, но особого успеха автору не принесли.
В эти годы он завязывает дружеские отношения со многими известными актерами, театральными деятелями. Случайных людей он называет «саранчой театральной», «шваброй закулисной», а начальство — «начальствующими олухами». Среди его друзей — Аграфена Сабурова и Надежда Репина (жена композитора Верстовского), Иван Самарин и Василий Живокини. И со своей будущей женой знакомится он за кулисами московского Малого театра…
3
Ирина Семеновна (по первому мужу — Сандунова) родилась 5 мая 1811 года в семье помещика Полтавской губернии Юрьева, мать ее была сербкой. В Москве она жила в семье своего дяди, известного писателя и археолога того времени Александра Фомича Вельтмана. В тридцатые и сороковые годы были популярны его романы цикла «Из моря житейского». Долгое время Александр Фомич занимал должность директора Оружейной палаты. Его жена, Елена Ивановна, тоже была писательницей, сотрудничала в журнале «Москвитянин». Кроме нескольких повестей, она написала рассуждение «О воспитании женщины в общественных училищах».
В доме Вельтмана постоянно бывали многие известные литераторы и историки: М. П. Погодин, В. И. Даль и другие. Горячие литературные споры, обсуждение новинок, театральных премьер, сама творческая атмосфера, царившая в доме Вельтманов, подтолкнула талантливую, незаурядную девушку, с детства увлекавшуюся литературой, попробовать свои силы. Первые опыты принесли удачу — повесть Ирины Юрьевой «Идеал жены» была напечатана в «Литературной газете», когда автору исполнилось двадцать лет. Вслед за первой увидела свет и вторая — «Воля и доля». В 1837 году ее произведения были напечатаны отдельной книжкой под названием: «Повести девицы Юрьевой». В середине тридцатых Ирина Семеновна поступила на сцену. Пятнадцать лет она играла на императорской сцене в Москве и Петербурге, в провинциальных театрах. Ее партнерами были выдающиеся актеры — В. А. Каратыгин, В. В. Самойлов, А. Е. Мартынов…
Брак Кони с Сандуновой не был особенно счастливым. Еще в Москве, в первые годы супружества, между ними происходили частые размолвки. Глухое упоминание об этом можно найти в переписке супругов после отъезда Федора Алексеевича в Петербург.
Ф. А. Кони — И. С. Кони:
«Я не ценил жизни: я испытал все, что дано человеку испытать; я выстрадал молодость, я горел душою и хотел прилепиться всем сердцем к существу сочувствующему, но везде встречал холод и измену. Я сам очерствел, жизнь потеряла для меня иллюзию, я не ценил ее и глядел в будущее, как путник, которого везут в дальнюю ссылку. Я не был счастлив, не хотел счастья и не веровал в него. Я оставлял Москву с тем равнодушием, с каким оставляют перчатку, оброненную и не стоящую труда
