за вас голосовали». В моем телефоне «живут» две с половиной тысячи человек. Из них пятьсот наверняка долгопрудненские.Дорожная карта
Я рано научился читать. Уже в три года. В пять выучил таблицу умножения. А во втором классе составил, как мне казалось, программу на всю жизнь. Дорожную карту – так бы это назвали сегодня.
В школе нам задали написать сочинение «Кем ты хочешь стать». И я изложил подробный план-график. Написал, что закончу школу, поступлю в Физтех. В двадцать пять защищу кандидатскую. В тридцать пять – докторскую. В пятьдесят стану академиком. В конце было приписано: а еще придется жениться и воспитать детей. Дальше пятидесяти я не планировал. Наверное, думал, что столько не живут.
Это школьное сочинение вызвало фурор среди одноклассников и учителей. Мою дорожную карту цитировали, хохотали. Некоторые жалели – дескать, не должен маленький пацан был таким прагматичным.
Верный предначертанному во втором классе пути, я занимался в основном математикой и позднее – физикой. С шестого класса стал побеждать на олимпиадах. Занял первое место на Всероссийской олимпиаде по математике, второе – на Всесоюзной. Был круглым отличником. Перешел через класс, из третьего сразу в пятый, закончил школу в шестнадцать лет. Благодаря олимпиадам поступил в прославленную физико-математическую школу имени Колмогорова, где читали лекции крупные ученые. Мог потом пройти без экзаменов в МГУ, но выбрал, конечно, Физтех.
То есть по этому графику я двигался до двадцати семи лет. Окончил Физтех с красным дипломом. Защитился. И если бы не крах СССР и закат советской науки, вполне мог бы стать приличным человеком. Например, академиком – так же значилось в моем плане. Но с плана я съехал в другую сторону. Дернул же черт заняться политикой…
Удостоверение каменщика. 1983 год
Диплом МФТИ. 1985 год
Знаете, пытаясь в этом разобраться, я вспоминаю, что с раннего детства любил руководить. Рвался публично выступать. Пытался что-то организовывать. Расставлять всех по местам. Доходило до смешного.
Приехали мы как-то с бабушкой в гости к ее подруге. Меня выпустили во двор, где в песочнице возились такие же малыши, как и я. Мне было, кажется, года четыре. И вот когда бабушка решила взглянуть – не деремся ли мы, то обнаружила презабавную картину. Ее внук уверенно руководил всей песочницей.
Да, я давал четкие указания – как надо раскладывать песок, что из него лепить. Каждому раздавал поручение. В результате все малыши были при делах. И никакой драки, никакого беспорядка. Бабушка с подругой хохотали, глядя на четырехлетнего капитана. А я чувствовал себя триумфатором.
В пионерлагере я тоже всех организовывал. Командовал мальчиками, кадрил (так тогда говорили) девочек, выигрывал практически все соревнования – от шахмат до настольного тенниса. Мне все время хотелось какой-то движухи. Нужно было выплескивать энергию, которая скапливалась во мне в невероятных количествах. А в советские времена приветствовалась общественная работа, и ее было много. В комитете комсомола. Позже в стройотрядах, которые потом превратились в шабашки…
Чтоб не жить на одну зарплату
С пятнадцати лет я начал жить самостоятельно – в интернате школы имени Колмогорова. Москвичи и подмосковные могли оставаться дома. Но в общежитии мне было так хорошо, так весело, что домой совсем не тянуло.
Со всей страны сюда съезжались умные, образованные ребята. В основном мальчишки. И в отличие от большинства школ, где культом считалась физическая сила, у нас культом был интеллект. Идеологией нас не подавляли. Творческие фантазии били ключом. Мне, кстати, посчастливилось слушать лекции самого Колмогорова, великого математика. Короче, это был оазис науки и вольнодумства…
Уже на первом курсе Физтеха я начал подрабатывать репетиторством. И к восемнадцати годам почувствовал себя финансово независимым от родителей. Зарабатывал больше, чем отец.
Советские научные сотрудники жили тогда бедно. Моя зарплата инженера по окончании Физтеха составляла 135 рублей, а после защиты диссертации – 165. В то время многие ученые подрабатывали – кто репетиторством, а кто физическим трудом на стройках в летние отпуска. Называлось это шабашки.
Работать на стройках я начал еще в студенческие годы – в официальных стройотрядах Физтеха. Освоил несколько рабочих специальностей – каменщик, плотник-бетонщик, монтер пути.
Не раз мы ездили на стройки в республику Коми. Там мне выдали трудовую книжку, местами на коми-зырянском языке. Строили мосты. Зарабатывали больше 1000 рублей в месяц – деньги по тем временам огромные.
Много чего я увидел и понял, работая на советских стройках в глухих северных краях. Видел и нищие деревни без мужиков, и чудовищное пьянство, и брошенную в грязи технику…
А вот построенные нами мосты стоят до сих пор.
Строим мост. 1985 год
Шабашки были летом. В остальное время я подрабатывал репетиторством, готовил старшеклассников к поступлению в вузы по математике и физике. Самым сложным было найти помещение для занятий и найти заказчиков, то есть родителей старшеклассников. Но довольно быстро я научился это делать лучше других. И вот каким образом.
Мы с друзьями приезжали в подмосковный город и начинали обходить школы. Официально арендовать помещение для занятий было тогда невозможно. Но у школ существовали проблемы – покрасить забор, обновить мебель, починить проводку и т. д. Мы решали эти проблемы, а директор предоставлял вечером школьные кабинеты. Формально это был «кружок математики». С директорами школ города договаривались, что пройдемся во время занятий по старшим классам и сделаем объявление о наборе в «кружок».
В тот период я здорово поднаторел в публичных выступлениях. Можно сказать, достиг такого мастерства, что удавалось зазвать на первую встречу с преподавателями десятки старшеклассников из каждой школы, откуда основная часть записывалась в «кружок».
Зазывание
Смешное словечко – такое не забудешь. Но это было трудное дело. Эффективно зазывать умели только двое: я и еще один парень, впоследствии ставший крупным бизнесменом.
Зазывание длилось несколько минут. Моя речь была идеально отработана. За несколько лет я произнес ее сотни, тысячи раз. Отрастил бороду, чтобы казаться старше. На носу красовались большие очки строгого отличника. Ведь надо было войти в класс, где сидели острые на язык десятиклассники, и вызвать у них не град насмешек, а доверие. И в течение минуты убедить, что опытные преподаватели за невысокую плату смогут их подготовить в технические вузы.
В каждом подмосковном городе мы объезжали все школы и назначали «первую встречу». На эти встречи приходило иногда до двухсот человек – старшеклассников и родителей. Из тех, кто записывался, мы формировали группы, обычно по десять человек в каждой. Занятия вели в основном мои друзья и знакомые по Физтеху. Это являлось одним из основных аргументов для родителей – платить деньги репетитору из великого Физтеха.
Экономика была взаимовыгодной. Преподаватель зарабатывал больше, родители школьника платили меньше, чем при занятиях в Москве с репетитором. А главное, что мы работали честно. Ребята поступали в технические вузы. Конечно, в МГУ или Физтех нельзя было поднатаскать кого угодно. Но в МАИ или СТАНКИН проходили легко.
Мы таким образом охватили практически все Подмосковье, все крупные города и даже близлежащие областные центры. У нас работало порядка ста преподавателей, число обучаемых измерялось тысячами. Финансовые потоки были сопоставимы с оборотом среднего советского завода.
Все это происходило как бы неофициально. Но тут как раз подоспел Горбачев с законом о кооперации, и мы с товарищами решили легализоваться. В 1987 году наш кооператив «Интеграл» был зарегистрирован одним из первых в Подмосковье, я стал его председателем.
Кооперативная деятельность многому меня научила – руководить людьми, вести переговоры, строить большие системы, решать вопросы с чиновниками.
Лет в двадцать пять я стал по советским меркам состоятельным человеком – питался в ресторанах, пил французский коньяк, курил «Мальборо», летал в Сочи несколько раз в году, делал девушкам дорогие подарки вроде настоящих французских духов или американских джинсов. И был очень доволен собой, потому что деньги не свалились с неба, а явились результатом
