Череда географических открытий, проникновение европейцев в Америку и на Восток, повторное открытие античных литературных памятников знаменовали собой беспрецедентное расширение горизонтов сознания среднего европейца; новый мир уже не вмещался в рамки старого мировоззрения. Этому новому миру, в свою очередь, требовалась новая философия, и ее неоднократно пытались создать. Нет нужды перечислять здесь десятки имен от Марсилио Фичино и Эразма Роттердамского до Джордано Бруно и Кампанеллы. При всех различиях между этими мыслителями их объединяла одна цель – создать такую картину мира, в которой человек занял бы место, подобающее ему как венцу творения Природы. Новому миру нужна была и новая религия – ведь если папа римский ничего не знал о существовании Америки, то не мог ли он ошибаться и в других, не менее важных вопросах? Реформация XVI века началась в германских землях смелым выступлением Мартина Лютера и быстро завоевала сторонников во всех слоях населения, в том числе и среди высшей знати. Протестантское движение быстро проникло во Францию, Швейцарию, Англию, где англиканство – местная форма протестантизма – стало государственной религией.
Переоценке глобальных жизненных ценностей способствовало и бурное развитие типографского дела. Если за первые полвека книгопечатания до 1500 года во всей Европе было издано около 27 тысяч названий книг, то только в Париже и Лионе и только за первые 30 лет XVI столетия увидели свет 8500 изданий. Печатные дворы становились рупором политической и религиозной мысли, источником информации о событиях, происходивших на других концах Европы. Большие тиражи влекли за собой резкое снижение цен; книги перестали быть роскошью, появились первые домашние библиотеки (у Нострадамуса впоследствии тоже будет такая). Доступность книг привела не только к расширению образованной прослойки, но и к росту ее культурного уровня.
В то же время XVI век – столетие трагических противоречий. Кризис, вызванный столкновением идей ренессансного гуманизма и старого мировоззрения, светлых надежд и мрачных реалий, породил массовые суеверия, немыслимые даже в эпоху Средневековья, которую ренессансные эрудиты и философы окрестили «варварской». По беспокойному небу Возрождения ведьмы на помеле проносились значительно чаще, чем веком раньше или веком позже, а знамения в виде комет, говорящих животных, «летающих щитов» подстерегали людей того времени на каждом шагу.
Парадоксы Возрождения, которые сейчас, в начале XXI века, кажутся вопиюще противоречивыми, для самой эпохи были естественными, вытекающими из самой цели ренессансной натурфилософии – создания всеобъемлющего философского и научного синтеза. Вооруженный этой новой синтетической идеей, человек смог бы преобразовать Вселенную и создать мир, достойный себя. Именно поэтому итальянский медик Джироламо Фракасторо, высказывая правильные догадки о причинах инфекционных заболеваний, ставил эпидемии в зависимость от конфигураций Юпитера и Сатурна. Плодами гения Леонардо да Винчи стали и смелые технические разработки, и вполне традиционные по форме пророчества. В творческом наследии Николая Коперника гелиоцентрическая теория органически сочетается с алхимическими рецептами и ссылками на Гермеса Трисмегиста. Джироламо Кардано оставил после себя не только важные математические и технические открытия (например, карданный вал), но и гороскоп Иисуса Христа.
В 1555 году, когда одна часть ренессансных авторов была занята воспеванием красот женского тела и природы, заостряя внимание не на содержании, а на форме, а другая – изучением прошлого, французский мыслитель по имени Мишель Нострадамус обратил свой взор в будущее. Увидев в этом будущем непрерывные войны, заговоры, убийства, эпидемии и природные катаклизмы, он в стремлении предупредить своих сограждан создал и развил жанр поэтического политического пророчества, совершенно отсутствовавший в современной ему Европе. Безусловно, то будущее, каким его видел магистр и доктор медицины Нострадамус, было очень и очень далеко от ренессансного идеала. Настроения, вызванные кризисом гуманистического мировоззрения, были в целом свойственны искусству и общественной мысли второй половины XVI века. Однако «Пророчества» Нострадамуса обозначили этот кризис раньше других произведений.
Жак де Нотрдам, сын торговца фуражом и зерном, много лет исполнял обязанности нотариуса провансальского[2] городка Сен-Реми. В декабре 1503 года его законная супруга Рейньер (или Рене) произвела на свет первенца, названного Мишелем. Длительное время датой его рождения считалось 14 декабря; на ней настаивал и сам Нострадамус, писавший в одном из писем: «Decembris, die autem ant natalem meum secunda» – «12 декабря, за два дня до дня моего рождения».[3] Однако недавние изыскания французского исследователя Патриса Гинара показали, что будущий предсказатель увидел свет 21 декабря.[4] Эта же дата фигурирует и в «Истории Прованса», вышедшей впоследствии из-под пера сына Нострадамуса Сезара. Ошибка – случайная или преднамеренная – оказалась долгоживущей. Но лишние семь дней не меняют сути: Мишель де Нотрдам появился на свет в Южной Франции в царствование короля Людовика XII и в понтификат папы Юлия II, на заре XVI века.
Семья, в которой родился будущий предсказатель, хоть и исповедовала христианство, была еврейской по происхождению. Предки Нострадамуса происходили от испанских евреев-сефардов, еще в XV веке бежавших от погромов и притеснений в веротерпимый папский город Авиньон во Франции. Там предки Мишеля приняли католичество, а вместе с ним – фамилию Нотрдам в честь Богоматери (Notre Dame). Его сын Пьер был уважаемым в Авиньоне негоциантом. Там, в процветающем Авиньоне, городе Петрарки, и был заложен фундамент семьи Нотрдамов. Подобно многим своим соотечественникам в те годы, Нотрдамы благодаря оживившейся торговле поднялись из рядов простых горожан до звания «благородных» (gentilhommes), что позволило им добавить к фамилии дворянскую приставку «де».
Старший из семерых детей Пьера Жом (Жайме), по-французски называвшийся Жаком, тоже занялся коммерцией. Женившись на дочери врача из Сен-Реми, он осел в этом тихом провансальском городке, названном в честь святого Ремигия, который некогда обратил в христианство первого короля франков Хлодвига. Немного отстав от отца, Жом стал отцом пяти сыновей, сделавших успешную карьеру в торговле, военном деле и юриспруденции. Адвокат Жан де Нотрдам к 1552 году стал прокурором парламента Экса, Антуан исполнял должности прокурора и консула в родном Сен-Реми. Эктор, Бертран, разбогатев на торговых предприятиях, приобрели поместья в окрестностях города. Один лишь Мишель пошел по стопам предков матери, избрав своей профессией медицину. Семейство Сен-Реми, сделавшее своей фамилией название города, занималось врачеванием уже несколько поколений. Дед Нострадамуса Жан де Сен-Реми, согласно легенде, был лейб-медиком герцога Калабрии, а его более отдаленный родственник Пьер Абрагам Соломон занимал должность личного врача знаменитого графа Рене Прованского – последнего независимого правителя края. Стоит отметить, что по отцу Нострадамус, по некоторым данным, принадлежал к иудейскому колену Иссахара – пятого сына патриарха Иакова от Лии. Традиция приписывала этому древнему роду особый пророческий дар.
