Ознакомительная версия.
Это был тяжелый переход. Мы с трудом брели по жаре. Несмотря на осень, солнце палило нещадно. Каждые два часа колонна останавливались, и, если поблизости имелся источник, порядка десяти человек под охраной набирали воду для всех. А затем опять в путь.
В тот день мы прошагали сорок километров и до темноты пришли в какую-то деревню. Нам дали хлеб и воду, и мы опять провели ночь на плацу под усиленной охраной. Утром мы отправились в Люблин, который находился примерно в сорока восьми километрах от места нашей ночевки.
В Люблине нас вместе с сотнями других пленных согнали на центральную площадь. Мы находились под усиленной охраной. Солдаты с автоматами, пулеметные расчеты на грузовиках, патрули. Пленных группами по двадцать человек строем отправляли на железнодорожную станцию.
На площади я сел рядом с сержантом, с которым разговорился в Замосци. Мы сидели среди сотен измученных тяжелым переходом людей. Нам было все равно, сколько придется ждать поезда, который увезет нас в Германию. Мы страдали от жажды и голода, смертельно устали и находились в подавленном состоянии. Нас уже ничто не волновало.
Нестерпимая жажда стала причиной последующих событий. Мы с сержантом растянулись на мощенной булыжником площади, и вдруг он сказал:
– Слышу, как течет вода.
– Я тоже, – прислушавшись, согласился я.
Мы посмотрели по сторонам и увидели решетку канализационного люка. Где-то глубоко под площадью текла вода.
– Это всего лишь канализационная труба, – огорченно сказал я.
– Да, но... – он выдержал паузу, – довольно большая, точно?
– Довольно большая для чего? – не понял я. – Надеюсь, ты не собираешься пить воду из канализации!
– Ты не понял. Я совсем не это имел в виду. Я сказал «довольно большая», чтобы влезть в нее.
Мы подвинулись поближе к канализационной решетке и, по-прежнему сидя на земле, внимательно ее осмотрели.
– Ну? Что скажешь? – спросил сержант. – Мы можем туда влезть, подождать, пока все уйдут с площади, и в темноте выбраться наружу.
– Какая там глубина?
– Это не имеет значения. Я видел на стенках скобы. Думаю, что в эту шахту спускаются для проведения осмотра канализационной системы.
– Ладно, я согласен.
Мы попросили сидящих вокруг людей встать, чтобы заслонить нас от немцев. Поднатужившись, мы с сержантом подняли решетку. Первым в люк влез сержант, я последовал за ним. Решетку вернули на место. Мы были внутри. Через несколько минут мы услышали, как немцы подбежали к люку, все осмотрели, но ничего подозрительного не обнаружили.
В шахту вели примерно полдюжины вделанных в стенку железных скоб-ступенек. Поставив ноги на скобы, мы облокотились спиной о противоположную стенку шахты. Таким образом, ноги сержанта, который влез первым, оказались чуть выше канализационного стока, проходившего под площадью, в то время как я, находясь практически под решеткой, закрывавшей шахту, мог видеть небо и ноги пленных на площади.
В таком подвешенном состоянии мы пребывали какое-то время, пока мне не пришло в голову, что за три дня общения я так и не узнал имени моего спутника.
– Послушай! – прошептал я.
– Да? – раздался голос снизу.
– Меня зовут Стефан.
– А меня Владек, – ответил сержант и добавил, протянув испачканную руку: – Прости за грязь.
Я тихо хихикнул.
– Что смешного? – поинтересовался он.
– Просто вспомнил, как всего несколько дней назад у меня была аналогичная история. Только тогда, представляясь друг другу, мы были в голом виде.
– Ты хочешь сказать, что в разгар войны очутился в лагере нудистов?
Пришлось рассказать ему о побеге из русского плена.
Сначала мы слышали над головой шарканье ног пленных, которых собирали в группы по двадцать человек и отправляли на станцию. Затем на скорости проехал грузовик. Спустя час раздался цокот подков, и мы поняли, что едет запряженная лошадью телега. Она остановилась рядом с канализационной решеткой, и спустя несколько минут поток лошадиной мочи обрушился на наши бедные головы. Мало того что мы промокли до нитки и источали невыносимое «благоухание», так еще через какое-то время у нас начался нестерпимый зуд. Нам оставалось только шепотом посылать проклятия в адрес ни в чем не повинных животных.
– Никогда бы не подумал, что мочевой пузырь лошади сродни дождевому облаку, – заметил я.
– С той лишь разницей, черт побери, что дождь не воняет и не раздражает кожу, – отозвался Владек.
Повозка отъехала, но свет уже не проникал в наше укрытие. Наступила ночь.
Мы совершенно закоченели, не имея возможности ни на секунду расслабиться. Опираясь спиной о стенку шахты, упершись ногами в металлические скобы, мы могли только попеременно перемещать вес тела с одной ноги на другую. От невыносимого напряжения болел каждый мускул, каждая клеточка тела.
Просидев в темноте около двух часов и не слыша снаружи никаких звуков, мы решили вылезти из канализационной шахты.
– Готов? – спросил я Владека.
– Готов, – ответил он. – Как только выберемся наружу, бежим в ближайший двор. Не тяни, вылезай.
С трудом преодолев две скобы, я добрался до решетки и надавил на нее головой и одной рукой. Решетка не сдвигалась. Я надавил сильнее. Никакого результата – решетка не сдвинулась ни на дюйм. С огромным усилием подняв обе руки, я уперся в решетку. Она категорически отказывалась сдвигаться с места.
– Все дело в этой проклятой телеге. Вероятно, колеса вдавили решетку, и ее заклинило, – сообщил снизу Владек. – Попробуй еще раз.
Я толкал что было сил. Я пытался, напрягая все мускулы, сдвинуть эту чертову решетку, но она не поддавалась. Теперь я вспомнил, что нам пришлось приложить немало усилий, чтобы вдвоем поднять ее, а теперь я должен был сделать это один, да еще после нескольких часов, проведенных в шахте.
– Стефан, попробуй надавить в середину. Я буду толкать тебя снизу. Давай!
Теперь уже с помощью Владека я надавил на решетку. Никакой реакции. Спустя четверть часа я понял, что выдохся и должен передохнуть.
– Ничего не выйдет, Владек. Мне ее не поднять. Придется звать на помощь.
– Не торопись. Давай попробуем. – С этими словами он снял с ремня пряжку и протянул мне. – Вставь ее между решеткой и рамой и используй как рычаг. Вдруг это поможет.
После нескольких неудачных попыток решетка начала поддаваться, и я уже мог сдвинуть ее.
– Получилось! Получилось, Владек!
– Отлично! И помни, как выберешься наружу, тут же беги в ближайший двор.
Я поднял решетку двумя руками и аккуратно положил на землю. Надо мной в небе сияли звезды.
Поднявшись на полметра, я высунул голову и несколько минут обозревал окрестности.
– Ничего не видно и не слышно, – шепотом сообщил я Владеку.
Ознакомительная версия.
