Алексей Ермолов - Записки русского генерала

Генерал князь Голицын не ближе многих других был от Морунгена. Не надобно было случиться, что в сей день все войска вообще выступили с ночлега позже обыкновенного. Генерал Марков посылал несколько офицеров в главную квартиру, но никакого не получил ответа, и не последовало особенного распоряжения, вероятно потому, что главнокомандующий не имел достоверных о неприятеле известий.

14-го числа января к девяти часам утра собралось к Либштадту по крайней мере до 50 000 человек, и мы ожидали нападения на твердую позицию, занятую нами на крутых высотах, прилежащих к городу, тогда как неприятель, лучше извещенный, оставив Морунген, отступал постепенно далее. Авангарду князя Багратиона приказано идти вперед, и мы ночевали в Морунгене, из которого незадолго вышли последние войска неприятеля.

Выступив перед рассветом 15-го числа, около селения Зонненвальд догнали мы неприятеля, но он не держался, разменявшись со мною несколькими пушечными выстрелами. Далее в местечке Любешиль передовые войска авангарда застав маршала Бернадота обедающего, и без гасконской лжи можно похвастать оказанным в сем случае проворством.

Найдены разбросанные в торопливости на полу салфетки, и кушанье еще не остыло. Имея в виду неприятеля, дошли мы, прогоняя его, до города Дейч-Эйлау, передовые наши посты распространились до местечка Неймарк, где неприятель, истребивши мост, остановил дальнейшее наше следование.

Авангард расположился на квартирах и отдыхал при изобильном продовольствии из Эльбингской провинции. Армия вся следовала за авангардом по одной дороге.

Главнокомандующий передовыми постами полковник Юрковский препроводил князю Багратиону перехваченного курьера от Наполеона к маршалу Бернадоту с повелением прекратить отступление, которое до сего времени нужно для того было, чтобы армию нашу отвлечь за собою по направлению на Грауденц, а что между тем Наполеон соберет всю свою армию у местечка Алленштейн 2-го числа февраля нового стиля и со всеми силами нападет на растянутую нашу армию.

Особенное счастье дало нам в руки сего курьера, ибо иначе следовавшая по одной дороге наша армия, не в состоянии будучи собраться скоро, или разбита была бы по частям или, по крайней мере, разрезана будучи в котором-нибудь пункте, понуждена к отступлению, удаляясь от своей операционной линии и всех сделанных запасов. В сем последнем предположении спаслась бы одна та часть войск, которая до того недалеко перешла Либштадт; все прочие, оторванные от сообщений с Россиею и непременно отброшенные к морю, подверглись бы бедственным следствиям или необходимости положить оружие.

Предприятие Наполеона, сколько впрочем ни хорошо соображенное и на правдоподобном расчете основанное, не должно было иначе исполниться, как от совершенной и едва ли извинительной неосторожности с нашей стороны.

Когда из Остроленки армия наша вошла в Пруссию, мы оставили неприятеля близ реки Нарева, и по скорости движения нашего к Либштадту и далее к Дейч-Эйлау не мог неприятель иначе собраться с своими силами, как на нашем левом фланге. Корпус маршала Бернадота до того действовал отдельно и с главною армиею не соединился, а потому не мог свидетельствовать присутствия всех сил неприятельских, следовательно, до точного о них известия не надлежало предпринимать движение к Дейч-Эйлау.

Если в предмете было истребление корпуса маршала Бернадота, случай представился в Морунгене, но, конечно, уже не далее оного, ибо он бежал сколько можно поспешно, но впрочем, если бы и то возможно было, то не все силы армии были для того потребны.

Князь Багратион отправил перехваченные бумаги к главнокомандующему, и как уже оставалось не более двух суток до назначенного Наполеоном, то, не ожидая разрешения, разделил он авангард для скорейшего движения на две колонны, из коих одна пошла на Бергфриде, другая в команде генерала Маркова чрез Осте-роде; в сей последней находился я с большею частию артиллерии, и мы, пройдя 26 часов и сделав два привала, по три часа каждый, прибыли 1-го числа февраля нового стиля весьма поздно вечером к селению Янково, в малом расстоянии от Алленштейна.

Тут присоединилась к нам другая колонна, и обеим приказано остановиться до повеления.

В сей день части 8-й дивизии под командою генерал-майора графа Каменского (Николая Михайловича)[74] и 3-й дивизии с генерал-майором Титовым имели небольшое и по неудобству местоположения невыгодное для них дело. Канонада с обеих сторон была сильная.

Утро 22-го числа января открыло нам сильную неприятельскую армию, и наша стояла, готовая к бою.

Неприятель поражен был внезапным сим явлением, ибо, конечно, не ожидал, чтобы могли мы собраться со всеми силами. Он не решился атаковать нас, а главнокомандующий, имея нужду сблизиться со своими магазинами, дал армии приказание отступить, и она с наступившим вечером двинулась по направлению на местечко Ландсберг.

Авангард, к которому с некоторого времени присоединен был отряд войск генерал-майора Багговута, выступил с рассветом. Он по диспозиции назначен прикрывать движение колонны, составленной из всех батарейных рот нашей артиллерии, к которой присоединена прусская. Странно весьма было распоряжение, что фланговая и самая ближайшая к неприятелю колонна состояла из артиллерии, которой утомленные лошади чрезвычайно умедливали движение.

Авангард в скором времени догнал ее и должен был расположиться в позиции, чтобы дать ей время удалиться и свободную иметь к отступлению дорогу. Неприятель не прежде начал преследование, как пред полуднем, и хотя довольно сильно, но авангард перешел небольшое расстояние. Генерал-майор Багговут с частию войск имел горячую сшибку при селении Варлак.

24-го числа января с самого утра догнал нас неприятель, и в таких силах, что с трудом можно было удержать некоторый порядок при отступлении. При селении Вольфсдорф неприятель стремительно напал на нашу позицию, и одно действие штыками левый наш фланг поставило в возможность противиться, хотя впрочем с некоторою потерею. 7-я дивизия генерал-лейтенанта Дохтурова, которую закрывал арьергард, шла в большом беспорядке, обозы ее стесняли позади дорогу, и мы, беспрестанно занимая позиции и весьма мало удаляясь, дрались до самой глубокой ночи.

Проходя лес в темноте, смешались мы до такой степени, что по одному крику можно было или распознавать неприятеля, или своим собраться. Генерал-майор граф Ламберт, думая собрать разбросанных по лесу наших стрелков, подъехал к французским и едва было не попался в руки их.

Артиллерия во весь день была в ужасном огне, и если бы перебитых лошадей не заменяли гусары отнятыми у неприятеля, я должен был бы потерять несколько орудий. Конную мою роту, как наиболее подвижную, употреблял я наиболее. Нельзя было обойтись без ее содействия в лесу, и даже ночью она направляла свои выстрелы или на крик неприятеля, или на звук его барабана. Войска были ею чрезвычайно довольны, и князь Багратион отозвался с особенною похвалою.