Ознакомительная версия.
На дневном заседании после большого перерыва выступил Хасбулатов с длинным занудным докладом об итогах 2 Съезда. Постановление — вялое, депутаты критиковали его за бессодержательность. О наших предложениях по совершенствованию работы палат никто и не вспомнил. Порученческий пункт — подготовить план работ — адресован Президиуму, т. е. все позитивное, что мы готовили после Съезда, отброшено как хлам.
После съезда Хасбулатов ведет себя не так высокомерно, внешне проявляет учтивость, демонстрирует знаки внимания. Но в деловом отношении — тот же: никакого интереса к сотрудничеству, напротив, стремление отстранить от дел, только не такое прямолинейное как раньше.
Совсем вечером зашел в комитет на 10-й этаж, послушал Явлинского.
* * *
1 февраля — С утра поздравили Б.Н. с днем рождения. Сначала в 8.10 в его кабинете. Затем — зачитали и вручили адрес при открытии заседания.
Обсуждался доклад правительства. Я попросил слова и выступил. По содержанию, кажется, неплохо, но по форме — вяло. Недооценил ситуацию: во взвинченной атмосфере спокойное выступление привлекает внимание, в сонной — наоборот, еще больше усыпляет. Надо стараться быть контрастным. Вечером смотрел трансляцию: телевизионщики поймали момент, когда я сам клюнул носом.
В конце дня на сессии началось обсуждение вопроса о референдуме. С. Шахрай попытался давить: принимайте решение, голоса уже есть. Но его уличили в подмене вопроса: в телеграмму для сбора подписей был включен один вопрос, в проект постановления — другой. Запротестовал Абдулатипов: формулировка вопроса не обсуждалась, не была согласована. Ельцин понял: в такой обстановке, при такой поляризации мнений, ни одно предложение не пройдет и согласился с предложением Бабурина — доработать проект и после этого вновь внести его на голосование.
2 февраля — Был на семинаре по приватизации, организованном Комитетом по экономической реформе. Вел П. Филиппов. Очень интересные выступления практиков — директоров Саратовского авиационного и приборостроительного заводов. Абсолютно нетрадиционное, незашоренное схемами видение приватизации и перспектив экономической реформы на уровне предприятия.
Заселение депутатского дома откладывается до середины февраля — наш подъезд сдают во вторую очередь. После этого можно будет перевезти семью. Соскучился — почти год живем как в разводе.
* * *
5 февраля — Утром — рабочее совещание у Б. Н. Монолог с редкими нашими вкраплениями. В конце совещания передал Б.Н. план работы палаты.
Днем — обычная текучка, встречи с корреспондентами. Вечером по моей просьбе примерно 20-ти минутный разговор с Б. Н. Коснулись нескольких тем:
(1) Необходимо уйти от конфронтационности с союзным руководством. Она разрывает общество. По оживленной реакции вижу, что не я первый поднимаю эту тему. Ответ примерно таков: на мелочи не реагирую, но в крупном (суверенитете России) не поступлюсь.
(2) Необходим более конструктивный разворот в работе парламента: четко определить права и ответственность. К сожалению, мои предложения не приняты. Б.Н.: Руслан Имранович против, я не могу здесь приказывать. Я: противоречия надо снять и вопрос должен быть решен, иначе не будет нормальной работы.
(3) Вопрос о конкурсно-контрактном подборе экспертов для работы по законопроектам, причем, не только москвичей, но и хороших специалистов из провинции. Б.Н. поддержал и даже обещал оказать содействие со служебными квартирами на период их работы. Я затронул вопрос о правовой культуре. Показал сомнительные моменты в его распоряжении по Высшему консультативно-координационному Совету. Он согласился.
В конце встречи Б.Н. обошел стол, пожал руку и предложил заходить, снимать противоречия, если они возникают. Я: не скрываю своих взглядов и руководствуюсь интересами России. Он: не сомневаюсь.
Не могу освободиться от скованности в разговоре с ним, но все же пытаюсь гнуть свою линию. Посмотрим.
Совсем вечером зашел О. Г. Румянцев. Попенял на мою оценку работы Конституционной комиссии. Затем состоялся достаточно откровенный разговор о ситуации в стране и стратегии демократических сил. Я резко и прямо изложил ему свою точку зрения. Мне показалось, что он тоже испытывает определенные сомнения, колебания. Неужели и он?
* * *
6 февраля — Провел заседание палаты. Первый вопрос (представление законопроекта) прошел сравнительно бесконфликтно.
Второй вопрос: политика цен и меры по социальной защите населения занял все остальное время и привел к резкой поляризации мнений. Для одних проект постановления оказался недостаточно радикальным, для других — чересчур.
После этого стало валиться все подряд. С трудом (с голоса!) приняли какое-то нелепое постановление. У меня была мысль: остановить работу, объявить перерыв. Но решил лишний раз не конфликтовать. Надо будет использовать этот случай как пример того, что ничего нельзя принимать с голоса.
Вечером собрал председателей комиссий (были все, кроме Воронина, который в США, и Захарова, который отдыхал после командировки). Обсуждали положение дел в Совете Республики и в Верховном Совете в целом. У всех — чувство неудовлетворенности. Мы проваливаемся по всем основным позициям.
Экономическая ситуация ухудшается. Нарастает конфронтация и в парламенте, и в обществе. Вместо четкой, организованной работы мы демонстрируем перманентный митинг и деловое бессилие. Прав Слава Загуляев: иметь такие возможности для старта и так бездарно ими распорядиться! Создали бестолковую систему, где никто не имеет ни прав, ни обязанностей и соответственно ни за что не отвечает.
Наши «демократы» — те же революционеры, только с другим знаком. Заниматься экономикой, терпеливо выращивать ростки новой жизни и даже доказывать свою правоту не на митинге, а в спокойной вдумчивой дискуссии — им скучно. Они горят революционным нетерпением. Им надо все и сразу: пусть год лишений (для народа), зато потом —10 тысяч лет счастья.
* * *
8 февраля — Был с Абдулатиповым в Кремле на заседании полномочных представителей по заключению Союзного Договора. Встречу вел Нишанов. Округлый дипломатический разговор. Договорились о продолжении работы в Доме отдыха «Морозовка».
В дневном заседании не участвовал, потому что знакомился с документами, полученными в Кремле. Впервые за все время получил какие-то документы по Союзному договору. Несколько месяцев — ничего. Где они все это время были? У Гены Бурбулиса?
Имел короткий разговор с Хасбулатовым об итогах встречи в Кремле. У него — минорное настроение, мысли об уходе. Со всем вяло соглашается.
Ознакомительная версия.
