«Автомобиль — любимая игрушка взрослых мужчин».
«Когда люди говорят: „Я сделал все, что мог“, это значит, что они недооценивают себя».
«Так просто быть добрым. Нужно только представить себя на месте другого человека, прежде чем начать его судить».
«Сочувствие к себе — вещь запрещённая, и не следует отягощать других своими заботами».
Газетная публикация о Марлен 1961 года.
«Неизбежное надо принимать с достоинством».
«Что бы ты ни делал для своих детей, в определённом возрасте они упрекнут тебя за это. Единственное, на чём нужно настаивать, так это на изучении иностранных языков. Это они тебе простят».
«Держи язык за зубами, если не можешь предложить что-то в замен того, что тебе не нравится».
«Кто не был на войне, не имеет права говорить о ней».
«Мне, скажем так, семьдесят пять, а на этом я остановлюсь».
«Нужно иметь большую фантазию, чтобы бояться смерти…»
И всё же её любили — газетчики в том числе. Постоянный «поставщик новостей», Дитрих будоражила воображение нескольких поколений своих поклонников и недоброжелателей, что для журналистов — настоящая золотоносная жила.
Интервью она давала избирательно, а близко к себе подпускала лишь избранных. Одним из таких журналистов, пользовавшихся у Дитрих доверием, был Ален Боске (настоящее имя Анатоль Биск, замечательный поэт русского происхождения, моложе актрисы на 18 лет). Дитрих впускала Боске в свою парижскую «келью» и подолгу с ним беседовала. Именно он услышал от Марлен пронзительное признание: «Я так боюсь одиночества… Но это единственное доказательство моей независимости».
В конце 1980-х годов по Парижу пронёсся слух о кончине Марлен. И одна из французских газет на следующее утро вышла с портретом актрисы на первой полосе в траурной рамке. Узнав об этом, Дитрих позвонила знакомым репортёрам и вскоре на обложке одного из журналов появилось броское сообщение:
«Дитрих звонит и предупреждает, что она ещё жива»… История почти по Марку Твену.
Тем редким счастливчикам, кому удавалось получить приглашение в дом актрисы, Дитрих показывала две стены: «стену мёртвых», увешанную бесчисленными портретами её мужа, друзей и любовников, и «стену наград», которую одиноко украшали американская военная медаль Свободы (1945 год), французский орден Почётного легиона (1950 год) и диплом премии «Тони» — её единственная кинематографическая награда.
Это тоже Марлен.
Её отношения со знаменитыми коллегами в последние годы… Конечно, Марлен угнетало одиночество. Конечно, она хотела, очень хотела снова оказаться в центре всеобщего внимания и даже стать объектом поклонения. Но — удержалась, не позволила себе подобной слабости.
«Почему я ушла со сцены и из кино? — размышляла она. — Потому что это единственный способ остаться в памяти людей. И потом — сколько уже можно? Я начинала сниматься, когда кинематограф был немым и чёрно-белым. И те времена давно прошли…»
Её благословения добивались многие восходящие звёзды Голливуда. Стивен Спилберг — не последний из них (если не сказать первый — по масштабам дарования). Вероятно, она видела его первые шедевры и понимала, кто такой Спилберг на самом деле. Во всяком случае, когда режиссёр, не смея потревожить великую актрису, выслал ей в подарок свой постер с написанным на нём трогательным признанием в любви, Дитрих попросила переслать плакат в Америку — дочери и внукам. В письме она написала: «После моей смерти продашь на аукционе. Мёртвая я буду стоить дороже. И ни в коем случае не плачьте, когда я умру. Оплакивайте меня сейчас»…
Она не оставила учеников. Хотя, по большому счёту, её учениками были все нынешние звёзды Голливуда. Без неё, без великой Марлен Дитрих сам кинематограф стал бы иным. Вряд ли кто осмелится оспаривать эту истину.
Молодой Спилберг за работой.
85. Майкл Джексон и его обезьянка
А звёзд другого рода она не жаловала.
В начале 1990-х годов на эстрадном небосклоне Америки засияла звёздочка яркого исполнителя и весьма странного человека — Майкла Джексона. Он сделал немало хорошего, например, жертвовал деньги на благотворительность. Навестил в Европе опального Бенни Хилла, чтобы сказать ему, что Бенни любимый его артист (чем, возможно, продлил жизнь рыжего клоуна, былого любимца английской публики). Побывал в доме у Чаплинов. И так далее.
Но делал он это всегда с помпой, в присутствии журналистов. Он явно выстраивал точно такое же «частное предприятие», какое всю жизнь возводила Дитрих. Она строила компанию под названием «Марлен», а он — «Майкл Джексон». Отличие заключалось в том, что Дитрих была остроумна и иронична. И она была женщиной, которой сама судьба предписывала быть объектом поклонения…
В 1991 году, за год до кончины Дитрих, Джексон на шикарном белом лимузине подъехал к дверям парижского дома на авеню Монтень и попросил консьержа сообщить мадам Дитрих о его визите.
— Джексон? — удивилась снявшая трубку Дитрих. — А кто это такой?
— Это известный на всю планету певец, — ответил консьерж. — Он на длинном белом автомобиле и у него на плече обезьянка. Мосье Джексон желает взять у вас интервью.
— Скажите этому Джексону, — заявила Марлен, — что я обезьянкам интервью не даю. И положила трубку.
Майкл Джексон.
86. Марлен никуда не выходит
Обстоятельства последних дней Марлен до конца не ясны. Её подруга Норма Боске приходила к ней ежедневно, но задерживалась не более чем на час. Всё остальное время Марлен была одна. Поэтому даже свидетельство Боске не может приниматься за окончательную истину…
За несколько дней до кончины Дитрих перенесла инсульт. Она стала абсолютно беспомощна и жить одна уже не могла. Надо было переезжать в дом престарелых. Но Дитрих этого категорически не хотела.
Возникает вполне резонный вопрос: как случилось, что очень пожилая женщина, недавно отметившая девяносто первый (!) день рождения, осталась одна? Этот вопрос не задают ни одному из её четырёх внуков, которые были уже взрослыми (даже весьма взрослыми) людьми. Ладно дочь, она, если верить её книге, мать не особенно жаловала. Но внуки? Сделавшие, кстати, состояние на имени знаменитой бабушки (предприятие под названием «Марлен» действует до сих пор и, судя по всему, небезуспешно). Как же они могли оставить Дитрих умирать в полном одиночестве? Невозможно понять…
