1597
См. коммент. 1 к письму к А.А. Тесковой от 18 ноября 1931 г.
См. перевод на с. 510 (Здесь: силуэт, рисунок (фр.)) — В данном случае «фигюринки» — рисованные модели для журнала мод (по воспоминаниям Н.В. Резниковой. См.: Письма М.И. Цветаевой к Л.Е. Чириковой-Шнитниковой / Сост. подгот. текста и примеч. Е.И. Лубянниковой. М: Дом-музей Марины Цветаевой; Изограф, 1997. С. 120).
Сохранилось письмо Ариадны Эфрон к Н.С. Гончаровой, написанное в начале года, где она пишет о своих занятиях (Наше наследие. 2005. С. 85).
7 января 1932 г.
Дорогая Наталья Сергеевна,
Не думайте, что я пропала или настолько упала духом, что бросилась с какого-нибудь моста! Не сердитесь на меня за то, что я так исчезла и ничего Вам не писала, кроме какого-то отчаянного и странного письма (мне кажется, что оно было очень странным!). Сейчас у меня есть надежда попасть к m<ada>me Vogel и делать figurines, поэтому я стараюсь сейчас приобрести эту самую технику figurine. Это, м<ожет> б<ыть>, даст маленький заработок, который даст мне возможность заработать. За школу еще не заплачено, я говорила с директоршей, она не торопит. Но так как я первая ученица, она мне обещала не брать платы за ателье иллюстрации. Милая Наталья Сергеевна, мы Вас очень ждем на елку (она у нас маленькая, но славная!). Мы почти все ве. дома, напишите, когда сможете приехать, у меня есть для Вас маленький подарочек. Очень Вас хотим видеть у нас, а я к Вам приеду после школы, показать что сделала (работала все это время). Целую Вас нежно. Привет М<ихаилу> Ф<едоровичу>.
Ваша Аля.
Доклад Цветаевой «Искусство при свете совести» состоялся 26 мая 1932 г. в Доме Мютюалите (24, rue Saint-Victor). Содержание доклада: «Искусство есть та же природа. — Бесцельность, вненравственность и безответственность искусства. — Пушкинский гимн Чуме. — Поход Толстого на искусство. — Гоголь, жгущий Мертвые Души. — Поэт — орудие стихий. — Какова правда поэтов. — Состояние творчества есть состояние наваждения. — Кого, за что и кому судить. — Заключение» (см. «Искусство при свете совести», СС-5). В качестве оппонентов были приглашены: Г. Адамович, Вадим Андреев, К. Бальмонт, кн. С. Волконский, Е. Зноско-Боровский, Н. Оцуп, М. Слоним, В. Сосинский, Г. Федотов, А. Эйснер (Последние новости. 1932. 22 и 25 мая; Хроника, II. С. 315).
Реплики Цветаевой своим оппонентам, выступившим на вечере (М. Слониму, К. Бальмонту, Г. Адамовичу, Г. Федотову, Б. Поплавскому и А. Эйснеру) см.: НСТ. С. 476–477.
См. коммент. к предыдущему письму.
В предисловии к первой публикации писем Цветаевой жена адресата Елена Николаевна Федотова (урожд. Нечаева; 1885–1966) писала: «Г.П. Федотов был издавна большим поклонником поэзии Марины Цветаевой. Помню, с каким восторгом он читал ее "Поэму Горы". Но лично познакомился он с Цветаевой довольно поздно. Вероятно, посредником был наш общий приятель, пражский поэт Алексей Эйснер <…> Думаю, что рассказы Эйснера о чтении у нас "Крысолова" и о восторге Г.П. Федотова послужили поводом для первого письма Марины Ивановны с просьбой принять участие в прениях по ее докладу "Искусство в свете совести"» (С. 162). Программу вечера и список приглашенных см. предыдущие письма.
См. также: Айзенштейн Е.О. Сны Марины Цветаевой. СПб.: Академический проект, 2003, в частности, главку «Соломинка» (С. 322–327).
Ничего своего! (фр.).
Ср. стихотворение О. Мандельштама «Соломинка» (1916), обращенное к С.Н. Андрониковой-Гальперн (Мандельштам О. Соч.: В 2 т. Т. 1. М.: Худож. литература, 1990. С. 110–111).
В статье «Стихи» Адамович писал: «Авторы… больше не знают и не понимают, как надо писать. Но как писать не надо — это они знают, чувствуют и понимают отлично… <…> Случается, им указывают, с упреком и укором: "вот Марина Цветаева, например, вот поэт Божьею милостью: Сила, страсть, напор, новизна!" Они глядят на Марину Цветаеву, но остаются при прежнем своем недоумении: нет, так нельзя писать, это-то уж ни в каком случае не путь… Поклонники Цветаевой, конечно, немедленно спрашивают, с заранее торжествующей запальчивостью: скажите, а как же "надо"? — "Не знаем. Но, наверно, не так: это не выход. Лучше молчание"» (Последние новости. 1932. 11 авт.).
Цитата из главы «Правда поэтов» статьи «Искусство при свете совести» (СС-5. С. 365).
Письмо написано на бланках, имеющих в верхнем правом углу надпись: «3. VILLA THEODORE DECK. XV». Villa Théodore Deck — маленькая улица в 15-м районе Парижа.
А.Я. Гальперн.
Здесь пропуск. Он находился после…невозмож<ного> существа (НСТ. С. 487).
Ср. в автобиографической прозе «Дом у Старого Пимена»: «Когда я все дальше и дальше заношу голову в прошлое, стараясь установить, уловить, кого я первого, самого первого, в самом первом детстве, до-детстве, любила, — и отчаиваюсь, ибо у самого первого (зеленой актрисы из "Виндзорских проказниц") оказывается еще более первый (зеленая кукла в пассаже), а у этого самого — еще более самый (чужая дама на Патриарших Прудах) и т. д.» (СС-5. С. 123). См. также письмо к А.В. Бахраху от 10 января 1924 г. (Письма 1924-1927. С. 9). Виндзорские проказницы. — Комедия У. Шекспира.
Начальные строки стихотворения О. Мандельштама (1915, 1916). Вошло в его сборник «Tristia» (1922). В оригинале «пышность» вместо «роскошь».
Элизиум (лат. Elysium) — часть загробного мира, обитель душ блаженных, то же, что Елисейские Поля (др. греч.). «Эти» (в отличие от «тех») Енисейские поля — центральная магистраль Парижа.
Цветаеву просили (видимо, М. Слоним) уговорить Бальмонта (соседа Цветаевой по Кламару) выступить на вечере памяти М. Волошина (Там же. С. 496; Хроника, II. С. 338). Подробнее о вечере см. последующие письма.
Возможно, речь идет о первых признаках душевной болезни поэта, которые все отчетливее стали проявляться с середины 1930-х гг.
