Волховский и Ленинградский фронты были объединены в один Ленинградский с разделением его на группы войск. Командующим был назначен генерал-лейтенант М. С. Хозин. Он вспоминал: «21 апреля 1942 года меня пригласили в Ставку. Причиной вызова явилось то, что я неоднократно в разговорах по прямому проводу с ответственными лицами Ставки высказывал претензии по поводу того, что операция по снятию блокады с Ленинграда между Ленинградским и Волховским фронтами идет несогласованно, разрозненно, что противник, пользуясь этим, легко парирует наши удары. Я просил, чтобы Ставка более централизованно руководила Ленинградским и Волховским фронтами, направляя их усилия на решение главной задачи, и не только организовывала взаимодействие между фронтами, но и своевременно питала фронты людскими и материальными ресурсами.
В итоге моего доклада в присутствии Б. М. Шапошникова, А. М. Василевского и некоторых членов ГКО И. В. Сталин предложил в целях лучшего взаимодействия войск объединить Ленинградский и Волховский фронты в единый фронт. Такое предложение явилось неожиданным не только для меня, но, как я понял, и для других присутствовавших. Дело прошлое, но мне представляется, что в первый момент никто из нас глубоко не мог продумать, насколько оно было приемлемо. Впоследствии жизнь показала нецелесообразность этого решения. Но тогда ни я, ни кто другой не возразили, да и вообще в то время при колоссальном авторитете, которым пользовался Сталин, вряд ли кто мог возразить. В тот же день поздно ночью была подписана директива, в которой Ставка Верховного Главнокомандования приказывала:
1. С 24 часов 23 апреля 1942 года объединить Ленинградский и Волховский фронты в единый — Ленинградский фронт в составе двух групп:
а) группы войск ленинградского направления (23, 42, 55-я армии, Приморская и Невская группа войск);
б) группы войск волховского направления (8, 54, 4, 2-я ударная, 59-я и 52-я армии, 4-й и 6-й гвардейские корпуса и 13-й кавалерийский корпус).
2. Командующим Ленинградским фронтом назначить генерал-лейтенанта Хозина, возложить на него и командование группой войск волховского направления.
Одновременно мне устно было приказано разработать план вывода 2-й ударной армии из мешка, в котором она в это время оказалась.
Довольно скоро нам пришлось убедиться, что в результате объединения фронтов дело не только не улучшилось, а, наоборот, ухудшилось» [75].
На самом деле все обстояло сложнее. Хозин прибыл в Ленинград в сентябре 1941 года вместе с Жуковым и занял пост начальника штаба Ленинградского фронта. После того как город был взят в блокадное кольцо и обстановка стабилизировалась, если уместно употребить это слово, Жуков был отозван под Москву, а Хозин 27 октября 1941 года принял командование Ленинградским фронтом (а с апреля 1942-го еще и Волховской группой войск). Как военачальник он никак себя не проявил и его дальнейшая военная карьера состояла из сплошных понижений с жестокими формулировками «за невыполнение приказа Ставки», «за бездеятельность и несерьезное отношение к делу» и т. д. Но в декабре 1941 года Хозин в войсках Ленинградского фронта царь и бог. Конфликты с командующим Волховским фронтом генералом армии К. А. Мерецковым были делом обычным. Даже с членом Военного совета Волховского (а затем Ленинградского) фронта, политработником А. И. Запорожцем Хозин не смог найти общий язык.
Конфликт А. И. Запорожца и М. С. Хозина завершился снятием последнего.
И, наконец, самое главное. Из-за бездействия и неграмотного руководства после неудачного завершения Любанской наступательной операции, когда войска 2-й ударной армии вклинились в оборону противника, прорвав ее первую линию, а на флангах 59-я и 52-я армии завязли в боях и продвинуться не смогли, армия оказалась в «мешке». Командовал ею печально известный генерал-лейтенант А. А. Власов. Он принял армию 20 апреля, оставаясь при этом заместителем командующего Волховским фронтом. 2-я ударная уже находилась в «котле», лишь узкая горловина шириной в пять километров связывала войска с тылами.
Только 12 мая, когда уже было отправлено самолетом в тыл боевое знамя полка, части 2-й ударной армии начали поэтапный отход в сторону коридора у Мясного Бора. При этом передвижение полков в сторону коридора немецкая разведка засекла практически сразу, и противник начинал усиливать нажим, стараясь срезать узкую горловину и взять армию в полное кольцо. 31 мая 1942 года немцы сжали горловину до 1,5 километра, полностью простреливая ее из пулеметов, минометов и артиллерии средней дальности, а потом захлопнули кольцо. Армия оказалась в котле, 40 тысяч человек остались без снабжения. Голод, заявивший о себе уже в апреле, стал сродни декабрьскому в Ленинграде. Солдаты варили и ели ремни, кору деревьев, траву.
После того как немцы закрыли узкий коридор, генерал Власов не отменил своего приказа на отход, и части 2-й ударной армии продолжали стекаться к узкой горловине. Котел, соответственно, уменьшался в размерах. К концу июня остатки армии в количестве 23 тысяч человек полностью сконцентрировались у Мясного Бора. Отдельные группы предприняли попытку прорыва.
Короткий всплеск надежды для попавших в окружение появился 21 июня, когда бойцам 2-й ударной с запада и частям 59-й армии с востока удалось прорвать кольцо и расширить горловину прорыва до 500 метров. В узкий, полностью простреливаемый участок земли хлынул поток солдат. Это было страшное месиво. Коридор был завален трупами. Танки вязли в этой мешанине человеческих тел, и танкисты прочищали гусеницы заранее заготовленными крючьями.
Коридор держался до 23 июня, а потом кольцо снова захлопнулось. Его еще раз удалось пробить на следующий день, и до 25 июня бойцы 2-й ударной армии продолжали прорываться из окружения. Утром 25 июня кольцо закрылось окончательно. Остатки армии, сосредоточенные у деревни Дровяное Поле, попали в плен. По имени командующего-предателя их стали несправедливо звать «власовцами», и еще долго это клеймо будет висеть над 2-й ударной армией.
Но это уже происходило без генерала Хозина. 8 июня 1942 года он был снят с должности командующего Ленинградским фронтом.
В таких нечеловеческих условиях Говоров принял командование Ленинградской группой войск объединенного Ленинградского фронта. Только за первые три с половиной месяца войны в Ленинграде сменилось три командующих фронтом и четыре начальника штаба. А каждому из них необходимо было время, чтобы изучить оперативную обстановку, познакомиться с войсками, командирами, вникнуть в вопросы снабжения. А Ставка ждет предложений по прорыву блокады. А в Городе умирают люди от голода. Город ждет хлеба!
Командовал Ленинградской войсковой группой Говоров менее двух месяцев. 8 июня решением Ставки ВГК были воссозданы старые Волховский (командующий — генерал армии К. А. Мерецков) и Ленинградский (руководство которым отходило генералу Говорову) фронты.
С этого момента Город и Говоров живут в едином ритме, одним пульсом, думают в одном направлении. Так чувствуют друг друга сиамские близнецы. А еще с этого момента прекращается чехарда с перестановками командования Ленинградским фронтом. Город нашел своего полководца, ему больше незачем было тасовать их, как колоду засаленных карт. Пора было спасать людей от голодной смерти.
Исполнение новых обязанностей Говоров начал с беседы с работниками штаба фронта: «Разговор был долгим, скрупулезным, касался каждой дивизии, полка, а иногда и батальона немцев и финнов по
