Между тем к месту событий подъехали еще две БМП с десантом, но на разговоры времени уже не было. Командиру костромичей я поставил задачу: на всякий случай готовиться к бою. Сам с напарником и начальником штаба Абаканского ОМОНа на своей машине поехал на блок-пост.
Первым к нам подбежал молоденький лейтенант и начал сбивчиво докладывать обстановку.
— Жить хочешь? — говорю лейтенанту. — Садись в мою машину, и ни под каким предлогом не выходи из нее.
В это время к нам подошел «старший джигит»: его товарищи взяли нас под прицелы своих автоматов. «Старшой» сбивчиво разъяснил, что он и его односельчане выполняют поручение командира российского полка.
Я представился и предложил сдать оружие. «Джигит», естественно, отказался. Завязался диалог. Обе стороны высказались против боя, так как понимали, что ввиду численного превосходства «джигитов» мы перебьем, но и они нашей кровушки пустят изрядно. В итоге удалось убедить «джигита» в необходимости уехать из города. Договорились, что их колонна поедет за моей машиной, я доведу их до Ханкалинского блокпоста, через который они заехали в Грозный, а дальше у каждого своя дорога.
Говорю «старшему джигиту», что пойду к солдатам и дам команду не стрелять в колонну «гостей». Леха с лейтенантом и Кокодилом остались в нашем «УАЗе» на блокпосту.
Вернувшись к костромичам, с которыми был и командир бронегруппы — две БМП с десантом Центральной комендатуры Грозного, объяснил ситуацию.
Договорились, что бронегруппа немедленно выдвигается на Ханкалинский блокпост и организовывает там засаду. Я на «УАЗе» веду колонну джигитов со средней скоростью. Перед самым блокпостом наш «УАЗ» резко газует и укрывается за бетонными сооружениями блокпоста. Костромичи поджимают «джигитов» с тыла. При таком раскладе «джигитам» останется одно из двух: или сложить оружие, или пасть смертью храбрых в борьбе за сомнительные идеалы.
Возвращаюсь на блокпост, командую «старшему джигиту»:
— По машинам! Езжайте за мною.
Джигиты по команде старшего оставили укрытие и стали рассаживаться в свои автомобили. Тут к нашему «УАЗу» подходит чеченец лет сорока и требует, чтобы лейтенант ехал с ним в машине. Пытаюсь объяснить, что это исключено. Чеченец говорит, что он лично головою отвечает перед командиром полка за этого лейтенанта и не хочет, чтобы от его села остались одни головешки. В спор вмешались другие чеченцы. Ситуация стала выходить из-под контроля.
Абаканские омоновцы тем временем укрылись на блокпосту и взяли под прицелы автоматов и нас, и чеченцев. Теперь получилось, что я с Лехой, водителем и лейтенантом окружены чеченцами, и в случае перестрелки нам суждено пасть от пуль омоновцев.
Чеченцы были опытными бойцами и по-своему оценили ситуацию. Они окружили «УАЗ», в котором сидят три чекиста и один пехотный лейтенант, но и они, в свою очередь, окружены чуть ли не ротой милиции и спецназа ВВ МВД РФ. Ситуация патовая.
— Раз так, то мы уезжаем. Разбирайтесь сами с солдатами. Вон их сколько! — спокойно говорю «старшему джигиту».
В конце концов решили: сорокалетний чеченец едет в нашем «УАЗе» вместе с лейтенантом. Поехали! Чеченец сидит на заднем сидении между Лехой и лейтенантом. Завели разговор. Вполне дружелюбный. В какой-то момент Леха с шутками-прибаутками отстегнул у Лемы, так он назвался, магазин от автомата. Едем.
Со стороны блокпоста нам навстречу едут машины, и чеченцы из них что-то кричат сопровождаемым мною джигитам. До блокпоста — чуть меньше километра. Чеченцы своими тремя машинами прижимают нас в кювет. Нам бы рвануть к блокпосту — наверняка в нас стрелять не стали бы, знают ведь, что в машине их товарищ! Но случилось так, как случилось. Мы остановились, рассчитывая, что вот-вот подъедут костромичи. Но они куда-то запропастились. Трагикомическая ситуация! До блокпоста рукой подать, мы его видим, но окружены дюжиной беснующихся вооруженных чеченцев!
Произошло это неподалеку от «представительства сепаратистов», которое было открыто в Грозном после Бу-денновской трагедии. В то время велись какие-то переговоры с министром информации и печати при правительстве Дудаева Мовлади Удуговым. А располагалось это «представительство» в километре от Ханкалинского блокпоста.
Подъезжают сотрудники «представительства». Жаркие споры вели минут тридцать. Из машины не вышли, беседовали с Ф-1[77] в руках, предохранительные чеки от которых выбросили чеченцам под ноги, демонстрируя готовность применить это смертоносное оружие.
Ни костромичи, ни бронегруппа Центральной комендатуры к нам так и не подъехали. Чеченцы забрали у нас лейтенанта, оставив «в залог» своего товарища, находящегося в нашей машине. Мы поехали на блокпост, чеченцы — в свое «представительство».
Но на этом наши «приключения» не закончились. При подъезде к блокпосту находящийся с нами в машине Лема запричитал, что мы его убьем, достал свою Ф-1, выдернул из нее чеку и грозился всех подорвать. Теперь уже мы с Лехой, сжимая в ладонях свои гранаты с извлеченными чеками, уговаривали Лему «не дурить».
На блокпост, где омоновцы вместе с бойцами бронегруппы приготовились задерживать вооруженных джигитов, приезжаем мы! Вместо того, чтобы укрыться за бетонными ограждениями, мы останавливаемся прямо на дороге. Приказываю Крокодилу идти к командиру блокпоста и сообщить о происходящем. Минут через пять к машине подошел сапер. Сначала мы с Лехой отдали ему свои гранаты, потом уговорили Лему последовать нашему примеру.
Дело кончилось тем, что Лему обменяли на лейтенанта. Лейтенанта доставили в Центральную комендатуру, где он подробно рассказал о произошедшем: от пропажи прапорщика до своего освобождения из «представительства» сепаратистов.
Материалы через военную контрразведку передали военному прокурору, который возбудил уголовное дело.
В Чечне функционировало Главное Управление оперативного штаба МВД России. Это огромное подразделение, на мой взгляд, в значительной мере дублировало функции МВД Чеченской Республики. Должность начальника ГУОШ МВД РФ была генеральской. Руководители и остальные сотрудники этого подразделения работали «вахтовым методом», приезжая в Чечню в 45-дневные командировки.
Как-то руководителем ГУОШ МВД РФ был назначен полковник милиции, которому по возвращении из командировки обещали генеральские погоны. Будущего генерала почему-то невзлюбили не только все начальники комендатур, которые ему подчинялись, но и командиры подразделений, прикомандированных к комендатурам, а также министр внутренних дел Чечни. Будучи человеком тактичным, генерал Хоперсков никогда не говорил мне, что он тоже недолюбливает будущего генерала, но когда речь заходила о начальнике ГУОШ МВД РФ, по мимике Хоперского нетрудно было догадаться, что отношения между ними «не сахар».
