Любопытным является и выработка Швейцером способа воплощения миссии в жизнь. Не отказываясь от роли прорицателя, он сознательно сделал основным доказательством цепь простых и понятных любому человеку поступков, которые в сумме превысили любую до того существовавшую форму пророчеств. Альберт Швейцер был не первым и не последним миссионером, но именно его идеи, как радиоволны, молниеносно распространялись по земле, забираясь в самые забытые уголки. Это вполне объяснимо: он выступил не только как ученый-практик, но и как замечательный популяризатор собственных проповедей. Началось все с великой загадки, непостижимой тайны, когда весьма известный молодой ученый неожиданно бросил свои изыскания, чтобы посвятить жизнь простому служению добру и милосердию. Но с началом нового пути не закончился прежний: Альберт Швейцер писал философские исследования, издал отдельную книгу об Африке и своей миссии, покорил ленивое человечество непрерывной деятельностью ученого и врача. Но не столько это, сколько несгибаемая вера сделала из него гиганта. «Раньше или позже идея, выдвигаемая мною, завоюет мир, ибо она с неумолимой логикой взывает к интеллекту и к сердцу». Его отрешенный и в чем-то даже отстраненный труд, неугасающая общественно-политическая деятельность не изменили мир и не снизили уровень насилия. Но ему удалось начать процесс расшатывания деструктивных идей, которые прочно засели в головах властителей планеты. И кажется, если мир обретет критическую массу швейцеров, у него появится шанс иметь постоянно срабатывающий предохранитель от вырождения, обновляться подобно самой Природе и найти ясный путь к возрождению. Сам Швейцер в это верил свято и фанатично. А его семейная жизнь, как и все остальные поступки, последовательные и принципиальные, стала ярчайшим подтверждением следования единой цели – служению спасению человека от зла. Символично, что его жена приняла сердцем миссию мужа, сделав уверенный шаг к двойной миссии. Действия Елены с возрастом все больше напоминали попытки не умеющего плавать переплыть быструю реку. Но всякий новый раз, зная, что она не доплывет, Елена уверенно ступала на берег с намерением пройти ту часть пути, которую осилит ее здоровье. И муж хорошо понимал цену тому, что она находится рядом с ним. Свой фундаментальный труд, основную философскую работу жизни – «Культура и этика» – он посвятил Елене: «Моей жене, самому верному моему товарищу». Даже в коротком посвящении сквозит акцентуация духовного единства; но, скорее всего, всякая иная форма объединения для Альберта Швейцера являлась вторичной, возможно даже чуждой. Кажется не случайным основной постулат его проникающей этики: единственно возможный для человека способ придать смысл своей жизни – это поднять свое естественное, почти животное отношение к миру до отношения духовного.
Они прошли свой духовный путь вместе и были преисполнены счастья в возможности жить особой жизнью, удаленной от всех, но направленной на служение людям. И не сами ли они создали этот восхитительный храм беспробудного счастья, в котором даже смерть не казалась чем-то ужасающим и холодным?! Возможно, благодаря объединению для выполнения миссии им удалось познать и красоту жизни, и умиротворение ухода в царство вечного покоя…
Поразительно и то, что слава абсолютно не изменила ни Швейцера, ни его жену: и полвека спустя после появления книг и статей о нем доктор трудился так же самозабвенно и самоотреченно. Он был одним из самых сосредоточенных и последовательных людей в этом мире. Может быть, поэтому его век оказался столь долгим и плодотворным.
Но все-таки всегда сохранялось, что она мне предана, а я – ей. И лучше всего нам всегда было вдвоем. Даже без детей.
Я потерял самое главное – смысл жизни.
Михаил Горбачев. Из интервью после смерти жены
Решение ты должен принять сам, а я буду с тобой, что бы ни случилось.
Раиса Горбачева после заявления ГКЧП и блокирования президента СССР с семьей на даче в Форосе
Лежащая на поверхности деятельность политических лидеров часто камуфлирует их личную жизнь, являя массовой аудитории лишь ее внешнюю, бутафорскую сторону, часто лишенную не только чуткости и глубокой привязанности, но и глубокой смысловой наполненности. Независимо от реальных отношений главы государства с женой, они, как часть биографии лица публичного (это укрепилось в качестве нормы развитой цивилизации), принадлежат нации и поэтому тщательно охраняются, выверяются, корректируются. Для такой могущественной империи, какой являлся СССР, не только семья Генерального секретаря, но жены и дети гораздо меньших политических величин были под неусыпным надзором вечно бодрствующих проницательных глаз специально сформированных для этой функции сдерживающе-карательных органов. Михаил и Раиса Горбачевы без сожаления разрушили эту традицию, образовав некий совершенно новый эпицентр семейного культа целой эпохи, фактически приоткрыв завесу секретности, заботливо созданную для того, чтобы скрывать эту сферу жизни. Но они приковали внимание миллионов не только потому, что раскрылись первыми. В отличие от многих закоснелых личностей монументальной эпохи
Советов, чета Горбачевых поражает удивительно богатым внутрисемейным миром, зачаровывающей целостностью, трепетной, абсолютно непоказной любовью в течение отведенных судьбой без нескольких дней сорока шести лет.
Раиса Горбачева оказалась не просто достойной первой леди, но и едва ли не основной участницей побед, которые при пристальном рассмотрении вполне можно было бы назвать совместными. Она выигрышно оттеняла мужа, вместе с тем демонстрировала достаточно броскую индивидуальность и внутреннюю женскую силу. Анализируя и оценивая действия этой женщины, невольно можно прийти к объяснению невероятного, почти мистического движения вверх по карьерной лестнице Михаила Горбачева – за своей спиной он всегда ощущал вездесущую и несгибаемую твердыню, всемогущую волшебницу, незримого и верного друга, ведшего его по жизни, возможно, даже в ущерб своей собственной. Воля к вечной и неустанной борьбе, переменчивое счастье лидерства, скоротечная слава преобразователя, падение в бездну – разве не так выглядит цепь попыток, пусть даже весьма удачных?! Но каждый шаг воспринимается по-особому, если его можно разделить с кем-то близким. Этим двум бесконечно повезло: они испытали вместе все, что может выпасть на долю пытливого гостя этого изменчивого мира.
