Мы спустились вниз, к машине, мы с Элей усадили в нее Иззи и Уиллоу. Как мне хотелось вернуться с ними домой! Но я не могла показать им, как расстроена, поэтому мы еще поговорили о нашем зверье, я напомнила, чтобы они поблагодарили наших соседей, Анну и Сида, которые за ними присматривали.
Я пообещала детям, что приеду, как только смогу, расцеловала их и Элю. Я дала Эле денег на хозяйство — сняла в больничном банкомате с карточки.
Как только Эля увидела, сколько я ей дала, она сразу поняла, что домой я вернусь не скоро.
— Минди, ты очень храбрая женщина! — сказала она мне на прощание.
— Чушь какая, — шепнула я ей и сглотнула слезы.
Я смотрела вслед машине, пока она не скрылась из виду. Мне хотелось упасть на землю и завыть в голос, но я понимала, что пора к Ричарду. Я сделала глубокий вдох, расправила плечи и пошла назад, в палату.
В тот день к Ричарду заходили только братья — попрощаться. Ричард почти все время спал. А когда просыпался, каждые пять минут задавал одни и те же вопросы:
— Где дети? — Он не помнил, что они уехали.
— Куда мы пойдем завтра? — Он думал, что мы в гостинице. — Когда ты встречаешься с остальными? — Он думал, что здесь какой-то праздник, что было вполне понятно: вся семья собиралась вместе только по особым случаям.
Я несколько раз объясняла ему, что это не гостиница, а больница, что никакого праздника нет. Он вроде бы все понимал. Но стоило ответить на один вопрос, как тут же следовал другой, а через несколько секунд Ричард повторял первый вопрос. Это было очень утомительно.
Хуже всего было, когда он спрашивал:
— Где моя одежда?
Я отвечала, что его одежда порвалась во время аварии и другой нет.
— Это точно? Ты везде смотрела? — неизменно говорил он.
И тут же хватался за свою сумку. Я заранее знала, что он будет искать.
— Мне ужасно хочется пива и сигарету. Давай найдем какой-нибудь ресторанчик, посидим у реки, выпьем и покурим.
Пришла медсестра, и я попросила ее объяснить Ричарду, почему ему нельзя пить и курить.
— В больнице строго запрещено курить. А если вы будете употреблять алкоголь, у вас может случиться припадок. Это очень опасно.
Когда она ушла, я снова рассказала ему, почему он оказался здесь.
— Ты попал в аварию, дорогой.
— Ты все время это повторяешь.
— А ты мне не веришь, да?
— Честно говоря, не верю.
До этого момента мне казалось не так уж и важно, помнит он про аварию или нет. Но теперь я поняла, что момент настал. Стоит ли рассказать ему мою версию случившегося? Наверное, нет. Раньше не помогало и теперь вряд ли поможет. Можно было включить телевизор, чтобы он все увидел в новостях. Нет, слишком уж это театрально. Может, попросить медсестру? Тоже не поможет. Пока я ее приведу, он успеет забыть о нашем разговоре.
И тут я придумала. Газеты. Статья Джереми во вчерашнем выпуске «Сан». Этому-то он наверняка поверит. Там были фотографии и Ричарда, и драгстера.
Я сомневалась, стоит ли это делать. Он мог очень расстроиться. Я убрала газету подальше. И тут наши взгляды встретились. И я сдалась.
— Ты уверен, что готов к этому?
Зачем я его об этом спрашивала? Откуда ему было знать, готов он или не готов? Может, ему лучше было ни о чем не знать? Да нет, такого быть не может. Он доверял мне. Я пообещала, что буду говорить ему только правду.
— Это была тяжелая авария, Ричард, — сказала я и почувствовала, что плачу.
Он взял газету, и лицо у него стало серьезным. Его поразил заголовок.
— Черт подери! Прямо на первой полосе?
Он читал, а я наблюдала за ним. Я отлично знала, что там написано, и все переживала заново — вместе с Ричардом. Он открыл разворот, и брови у него поползли вверх. Он был искренне удивлен. Там были фотографии драгстера и его с собакой.
— Это же Ти-Джи! — воскликнул Ричард испуганно. — А где она?
— С ней все в порядке. Она дома. Ты отправил ее домой вечером, перед аварией.
— Ах да. Ну слава богу. А когда мы поедем домой? Можно сейчас уехать?
Он снова отвлекся.
— Нет, дорогой. Ты в больнице. Тебе здесь придется еще немного полежать.
— Нет, я не могу. Во сколько нас ждут в ресторане?
— В ресторан мы не пойдем. Поужинаем здесь.
— А как же остальные? — Он попытался встать. Я подхватила капельницу. — Где мои сигареты? Должны же у кого-то быть сигареты. Пойдем в бар.
Он встал и направился к двери. Я шла за ним.
— Ричард, там больничный коридор.
— Да нет же! Это гостиница. — Он посмотрел на меня как на дурочку.
Останавливать его было бессмысленно.
Больно было смотреть, как он ковыляет к двери в надежде догнать остальных. Он уже собирался как следует повеселиться. И вот он открыл дверь и замер. Увидел медсестер в коридоре, пациентов с капельницами.
Я подхватила его, помогла сесть на кровать.
Мне было его безумно жалко. Я опустилась на колени, а он сидел, уставившись на дверь.
— Вот черт, — буркнул он.
Я взяла его за руку:
— Извини, дорогой. Это действительно больница, понимаешь?
Он кивнул. Видно было, как он расстроен. Я обняла его, прижала его голову к груди, стала целовать в макушку. Старалась утирать слезы, чтобы они не капали ему на голову. Он был такой потерянный, а я не знала, как помочь ему найти дорогу назад — к себе.
Он взял газету. Снова увидел статью Джереми.
— Какой кошмар!
Он снова удивился, и я была рада, что он отвлекся.
Газета так и лежала весь день на кровати. Он снова и снова читал про аварию. И каждый раз поражался.
Когда он задремал, я убрала газету, спрятала за занавеской. Он увидел доказательства, только я не знала, запомнил он что-нибудь или нет.
В тот вечер мы замечательно разговаривали. Несколько раз Ричард спрашивал, где Ти-Джи, и меня это радовало. Где-то в его сознании два обрывка прошлого совместились.
Он не хотел, чтобы я спала на полу. Хотел, чтобы я легла с ним рядом. Так здорово было снова стать «нами». Я слышала много историй про то, как люди возвращаются в прежнюю жизнь. Ты ждешь, молишься о том, чтобы человек, которого ты любишь, узнал тебя, чтобы заново сложилось то, что рассыпалось на куски. Только никакой гарантии, что так будет, нет. Нам повезло. Мы были вместе и до аварии, и в этой крохотной палате, заваленной открытками и подарками, детскими рисунками и письмами со всего света, мы заново полюбили друг друга. Мой Ричард вспомнил меня.
Мы всю ночь провели в объятиях друг друга. Так началась наша жизнь когда-то давно, так началась и наша новая жизнь. Я ни разу не спросила, как он ко мне относится. Я только объясняла ему, кто я и что я к нему испытываю, но никогда не напоминала о нашей прошлой совместной жизни. Могло случиться, что он отринет жизнь до аварии, забудет все о нашем прошлом. Он мог выбирать, любить меня или нет. Слава богу, он полюбил меня снова — сильнее, глубже, полнее. И тогда я поняла: каким бы ни было наше будущее, оно будет у нас общим, мы снова будем одним целым.
