С самого детства он веселый и добрый. Он не давал матери сходить за водой. Он перетрет тарелки, вымоет пол, наколет дров. Он вместо матери ходил «мазать хату». Есть в украинских селах обычай. Мазать глиною хату собирается полдеревни. Сегодня твою мажем, завтра – мою. После работы веселый обед в саду, под вишнями. А потом песни. Павел любил дружные и веселые «мазанки». Приезжая в село уже офицером, он скидывал гимнастерку и брался за глину. А потом песни. На самых дальних улицах в Узине знали: Павлик в отпуск приехал…
В детстве он любил лыжи и математику. Любил книги.
Учился хорошо. Воскобойник Варвара Михайловна, воспитавшая три поколения узинцев, Павла хорошо помнит:
– Спросишь: «Кто к доске?» Его рука всегда первой поднимется. Справедливый. В классе коноводил. «Не замай, бо Павлику скажу», – говорили в классе девчонки. Читать любил о Кутузове, о Суворове, Кочубее. Мечтал моряком быть. «У него грудь – во какая!» – говорили мальчишки. Это было в четвертом классе…
Далее биография Павла похожа на биографию первого космонавта. После шестого класса – ремесленное училище. Отец с матерью шепотом по ночам обсуждали судьбу шестиклассника. Павел начал учиться на столяра… Дипломной работой в конце учебы были – вешалка и табуретка. Они и теперь целы, эти старательно «зробленные» неокрашенные изделия. Табуретка не рассыпалась, не рассохлась, хотя сработана семнадцать лет назад.
Семилетку Павел окончил в вечерней школе, и сразу способного человека послали учиться в техникум. По дороге в Магнитогорск два друга, Попович Павел и Алексей Компанец, потеряли билеты. Ехали «зайцем» и в товарных вагонах, местами по шпалам шли. Желанный Магнитогорск был уже близко, когда истратили последние десять рублей. На привокзальный «толчок» пошли продавать запасные штаны.
– Продается?.. – пожилой стрелочник поставил фонарь и растянул брюки в руках – подойдут ли сынишке? Потом спросил: – Откуда? Куда?.. – Потом достал промасленный кошелек. – Вот двести целковых. А штаны спрячьте. Павлом зовут? Я верю: будут деньги – вернешь. Вот адрес…
Такой человек. Когда увидишь улыбку, не только двести целковых поверишь. В индустриальном техникуме он старостой в группе. Космонавты выбрали Павла парторгом. Утром 12 апреля 1961 года он держал в руках микрофон. Ему доверили позывной «Ландыш». Гагарин знал: это позывной друзей-космонавтов. Гагарин знал: это Павел спокойным голосом говорил: «Я – «Ландыш»… Юра, все в порядке. Все ребята тебя обнимают…»
Он любит песни и поет хорошо. В Магнитогорске он выступал на большой сцене. Друг и земляк космонавта Алексей Компанец пел первым голосом, Павел – вторым. Обоих звали в консерваторию. Алексей пошел, окончил и поет сейчас в Киевском ансамбле, Павел не забыл песен, но дорогу выбрал другую. В Магнитогорском аэроклубе он первый раз поднялся на самолете и в тот же день написал в Узин: «Решено. Буду летчиком».
Аэроклуб. Военная школа. Служба в Сибири, в Карелии, на Дальнем Востоке. Он был хорошим летчиком. Вряд ли можно сосчитать все комиссии, по которым проходит летчик, пока он сможет назвать себя космонавтом.
Бесконечные испытания и тренировки, прежде чем скажут: «Годен!».
Павлу на всей дороге «светил зеленый». В решающий день вызвали к генералу. Седой человек подал руку, долго говорил. Потом спросил просто, как будто надо было съездить в Узин навестить стариков:
– Готовы, значит?.. Ну а если в ракете, скажем, на Марс… Решитесь?..
Это была только шутка.
– Хиба можно хохла запугать салом? – шуткой ответил и Павел.
Генерал засмеялся, вышел из-за стола, похлопал летчика по плечу. И сказал седой генерал, не веривший ни в бога, ни в черта:
– Ну, с богом…
Хорошо посидеть над книгой.
* * *У меня выходной. Приезжай… Его дом рядом с домом Гагарина. Из окна можно крикнуть: «Юра!» Так и поступают, когда надо собраться.
Выходной космонавт получил по случаю приезда тетки… Тетка сидит на диване. Павел весело крутит блестящие краны и рукоятки:
– Это вода, это горячая вода. Это холодильник. Газ…
Тетка уверена, что все эти блестящие штуки имеют непременное отношение к космосу…
Признаться, я и сам разглядывал три комнаты не как жилище обычного человека. Лет пять назад на обложке журнала я видел лицо человека, суровое, непреклонное – устремленные вверх глаза, плотно сжатые губы.
Таким представлял космонавта художник. Казалось, такой человек выше всех на голову. Он ходит иначе, по-особому мыслит и песни поет особые. Сейчас так не думаешь, потому что знаешь Гагарина, Титова. И все-таки…
Стучится почтальон. Журналы и письма. В эту квартиру почтальон доставляет украинский «Перець». Павел достает из банки привезенные теткой крошечные нежинские огурцы и листает журнал:
– Нет, ты посмотри… Ха-ха-ха!
Он переводит украинский текст. Хохочем вместе. Потом Павел вздыхает:
– Скажи честно: вот ездишь, пишешь, а читать время есть?.. Сколько мудрого понаписано! Временами не по себе. Тренировки, академия. В книжный список заглянешь – то не успел, то не прочел. Иной раз всю ночь просидел бы – нельзя! Режим…
В высоком шкафу книги: «Тихий Дон», «Кобзарь», Есенин, Хемингуэй. Десятка два книжек с ракетой и обручами орбит на обложке. Ленин, Гиляровский, «Книга об альпинистах», «Красное и черное», очерки Михаила Кольцова, Маяковский, «Философский словарь», «Двенадцать стульев», Куприн. Это корешки одной средней полки. Тут же, рядом, на стеллаже – чертежная доска, огромная готовальня, рулоны бумаги, кипа учебников, теннисная ракетка, гантели, лампа с зеленым козырьком…
В кино мы видели, как готовятся космонавты. Даже мальчишки могут сейчас перечислить: барокамера, термокамера, сурдокамера… Очень трудные камеры. В одной время измеряется длиной бороды. Много дней человек не слышит ни звуки из мира, не видит даже собственного изображения. Много дней. Выходит, пошатываясь, и если при этом человек улыбнуться способен, врачи улыбаются тоже: «Годен!» В другой камере вода закипает, хотя температура не выше, чем в комнате, и, если человек и тут улыбнулся, врачи пишут: «Годен!» В третьей камере – пекло. Потом – ураганная карусель. Парашют. Катапульта…
На листке я пишу названия всех испытаний и тренировок. Список выходит длинным. С шутливой грустью подвожу под колонкой итог: «Корреспондентов не скоро возьмут в ракету…» Павел смеется:
– Да, не легкая лестница…
Трещит звонок у дверей. Входит женщина в кожаной куртке:
– Ребята, включайте телевизор, скорей!
Комната наполняется ревом моторов. Четыре машины прошивают на экране ровную строчку.
