занятием — их казнят. Именно так и пришлось поступать с некоторыми из них, не прекратившими попрошайничать даже после назначения им материального содержания. Нищих же, не удостоившихся права на материальное содержание, я заставил работать и казнил всякого, кто уклонялся от этого.
Сегодня во всех моих владениях ты не найдешь ни одного из потомков пророка ислама, который бы находился в стесненном положении с точки зрения получаемого им материального содержания. До меня в мусульманских городах проживало около десяти тысяч потомков пророка (т. е. сеидов). Чтобы добыть себе хлеб насущный, они нищенствовали, просили подаяние, и я, питающий глубокое уважение к пророку и его потомкам, в счет «хомса» (т. е. пятой части любой военной добычи, идущей на содержание потомков и родичей пророка, вдов, сирот и нищих), существовавшего для потомков и родичей Мухаммада, специально для всех них я установил материальное содержание.
Ты не видел страны более благополучной, чем моя, и ни в одном крае, ни в какие времена подданные не жили в таком благополучии, как при моем правлении, ибо их никто не угнетает. Если воин или стражник, надзирающий за общественным порядком войдет в дом кого-либо из подданных и, как бывало раньше, потребует накормить его даром или захочет остаться в том доме против воли хозяев, быть ему за это обезглавленным.
Если солдат или страж, надзирающий за порядком купит что-либо у подданного и не уплатит за это общепринятую цену, как положено, быть ему за это обезглавленным. О, дети мои, вот вам мой совет, когда, после меня вы будете править страной, не проявляйте жалости ни к грабителям, ни к стражам порядка, ставшим сообщниками воров, ни к нищим, не наделенным на то правом. Уничтожайте их, и если не станете поступать именно таким образом, то лишитесь своих богатств. Вместо этого, почитайте потомков пророка и оказывайте покровительство ученым, поэтам, искусным мастерам. И берегитесь, воздерживайтесь от употребления вина, это серьезнейший порок, и если вы привержены этой пагубной привычке, вы неизбежно утратите власть над своей державой.
Итак, в городе Ташкенте не осталось в живых ни одного молодого мужчины, все они были убиты, были также убиты те из женщин, что противились, остались в живых лишь престарелые да дети, молодых женщин распределили между моими воинами.
Когда в городе больше не осталось добра, которое можно было бы унести, и все имущество убитого правителя Ташкента Эльджа Тиу Мухаммад Кулука было перевезено в Самарканд, я повелел снести городские стены, чтобы впредь никто не мог укрывшись за стенами Ташкента бунтовать и подниматься на борьбу против меня. После взятия Ташкента в Мавераннахре не осталось мест, не перешедших под моё владычество. После этого, в течение целых семи лет я целиком посвятил все свое время благоустройству Мавераннахра.
Я воздвиг в Самарканде великолепные мечети и сделал всевозможно красивыми города Самарканд, Бухару и даже Ташкент, прорыл многочисленные широкие каналы, отводящие воду из больших рек, Джейхуна и Сейхуна, чтобы жители, крестьяне Мавераннахра имели достаточно много воды для орошения своих полей.
Целинные земли, тысячелетиями нетронутые, были вспаханы мною под поля и каждое засеянное зерно на тех полях давало от двухсот до четырехсот зерен урожая. Все подданные, крестьяне Мавераннахра разбогатели от таких обильных урожаев, и в 775 году хиджры в Мавераннахре пшеницы было столь много, что крестьяне заполняли ею все свои закрома и помещения своих домов, и, несмотря на все это, значительное его количество осталось неубранным на полях и сгнило под дождем и снегом, ибо у крестьян уже не оставалось мест, где можно было бы хранить ту оставшуюся часть урожая. В течение тех семи лет, продлившихся от 770 до 777 года хиджры всеобщее благополучие, достаток и зажиточность моих подданных, наложили свой отпечаток так же и на меня, — у меня возникло большое стремление к женщинам. До того у меня было всего лишь две жены, и в течение тех семи лет я, взяв еще двух жен, понял, однако, что мне хочется еще больше женщин. Я, как мусульманин не вправе иметь более четырех жен, тем не менее, шариат дозволяет мужчине помимо четырех законных жен брать неограниченное число наложниц, и у меня их было бесчисленное множество.
Поскольку я крепкий мужчина, скажу правду и признаюсь, что за те семь лет спокойной жизни, наполненной наслаждениями от близости с красивыми женщинами, и потребления изысканных яств, я изрядно обленился. Не хочу сказать, что за те семь лет лености мною ничего не было сделано, хотя я и не ходил походом в края, где растут густые леса (имеются в виду просторы России, Сибири), тем не менее, я сделал многое для благоустройства Мавераннахра и Хорезма, и так благоустроил просторы между Абескунским (Каспийским) морем и дикими морозными степями (т. е. Сибирью — Переводчик), что всюду возникли поля и сады. Тем не менее, сегодня, на пороге своего семидесятилетия, я испытываю жгучий стыд за те семь лет, проведенных в лености, тем более, что это семилетие пришлось на период между тридцатью четырьмя и сорока одним годами моего возраста, период наивысшего расцвета моей физической и духовной мощи.
О, читающий мое жизнеописание, знай же, что в течение тех семи лет я настолько обленился из-за общения с красивыми женщинами и употребления изысканной пищи, что больше не упражнялся в фехтовании, стрельбе из лука и метании копья. Я благодарю Аллаха за то, что в течение тех семи лет, посвященных плотским утехам, он не позволил мне забыть о необходимости строгого следования религиозным предписаниям и потому, я всегда своевременно совершал намаз, а во время месяца поста воздерживался от пищи, и никогда не случалось такого, чтобы солнце взошло и застало меня нечистым (т. е. неумытым, спящим). И тем не менее, вспоминая о тех семи годах, я испытываю чувство неописуемого стыда и раскаяния за свои вожделения, ибо я зря растратил целых семь лет лучшей поры своей жизни, принеся драгоценное время в жертву плотским утехам.
Есл: бы в ту попу, когда меня одолела лень, на Маверанчахр напал достаточно сильный враг, ему возможно удалось бы захватить мой престол, и умертвить меня самого. Я, будучи еще и учёным мужем, прочитавшим множество книг, знаю, что во всем мире, все цари и правители, нашедшие свою смерть от рук своих врагов, еще до своей гибели становились жертвами сладострастия, неги и лености. Тогда как правитель, не позволивший лени одолеть его, изнуряющий свое тело упорным трудом, проводящий всё свое время верхом на скакуне, целыми днями упражняющийся в сабельной рубке, стрельбе из лука и метании
