Сочинения Милля, написанные прекрасным, живым языком, пользуются в настоящее время такой популярностью, которая лучше всего свидетельствует о громадном значении трудов Милля в истории умственного развития нашего времени. О распространенности его сочинений можно судить по количеству изданий их на английском языке. Так, до 1885 года «Система логики» выдержала 10 изданий, «Начала политической экономии» – 8, «Рассуждения о философии Гамильтона» – 5, «О подчиненности женщин» – 4, «О свободе» и «Утилитарианизм» – 3 издания и т. д. Кроме того, надо принять во внимание, что сочинения Милля переведены на все европейские языки (на русском языке, например, «Начала политической экономии» выдержали два издания), – и тогда мы убедимся, что произведения этого замечательного писателя должны были обладать какими-нибудь редкими и даже исключительными достоинствами, чтобы до такой степени завоевать себе симпатии читателей Англии и всего континента.
Предметом исследования Милля была психическая жизнь человечества в самом широком смысле этого слова. Изучение психических процессов отдельной личности служило ему основанием для разработки социальных вопросов: жизнь индивидуума и общества – вот постоянная тема сочинений Милля. Он был убежден в том, что социальная наука не может иметь самостоятельного характера и что законы социальных явлений могут быть открыты только тогда, когда мы поймем явления, происходящие в душе отдельного человека.
Главной задачей нашего времени Милль считал построение социальной науки. Мы видели при описании его жизни, что надежда сделаться реформатором человечества была мечтой его юности. В зрелом возрасте Милль не ставил себе таких высоких и неосуществимых задач; он убедился, что великая социальная реформа есть дело далекого будущего и что прежде чем приступить к ней, нужно поставить на научную почву изучение естественных явлений, открыть те законы, которым человеческое общество, так же, как и все в мире, подчинено с роковой необходимостью. Нужно создать социальную науку, и это становится для Милля новой целью жизни.
Прежде чем приступить к исследованию какого-либо явления, необходимо знать, каким образом, при посредстве какого метода мы должны вести исследование, чтобы прийти к истинным результатам. Самое логическое и правильное умозаключение не приведет нас ни к чему, если мы будем исходить из неправильных посылок. Поэтому построение социальной науки невозможно до тех пор, пока не будет установлен метод исследования социальных явлений. Если бы даже нам удалось открыть истинные законы социального строя, то мы лишены всякой возможности доказать их справедливость, пока нам недостаточно известно, что должно служить основанием для доказательства. Возьмем, например, спорный вопрос о преимуществах свободной торговли. Противники теории Адама Смита ссылаются обыкновенно на опыт тех стран, которые облагали высокими пошлинами ввозные товары, производимые также внутри страны, и достигали при этом большого благосостояния. Так поступала Англия до середины текущего столетия, так поступал во Франции Кольбер, создавший в короткое время цветущую промышленность в стране, носившей до этого времени преимущественно земледельческий характер. Могут ли эти примеры опровергать теорию свободной торговли? Следует ли выводить социальные законы из наблюдения исторических фактов, как утверждают многие историки, в том числе и Маколей? Или же правы экономисты школы Смита и Рикардо, которые при построении своей теории исходят из немногих общих посылок и заботятся только о том, чтобы их посылки были верны и умозаключения построены согласно законам логики? Пока эти вопросы не решены удовлетворительным образом, разногласия среди ученых, изучающих социальные явления, не могут прекратиться, и социальная наука будет оставаться в таком же хаотическом состоянии, как и прежде.
Таким образом, Милль пришел к мысли, что прежде чем приступить к построению науки об обществе, необходимо исследовать логические процессы вообще, определить характерные черты методов, при помощи которых современная наука достигла таких блестящих результатов в области изучения природы. Самое замечательное произведение Милля – «Система логики» – было посвящено этим вопросам.
Прежде всего, что такое логика, каково ее содержание? Все прочие науки изучают определенную область явлений природы, а логика имеет своим предметом сами науки, она исследует сам процесс умозаключений, из которых слагаются наши знания. Изучением мыслительных процессов занимается не только логика, но и психология – однако между этими двумя науками есть одно коренное различие. Психолог стремится узнать законы, по которым в нашем духе возникают и группируются идеи, а логик ограничивает свою задачу определением того, насколько истинны или ложны исследуемые им умозаключения. Для логики процесс умозаключения есть данный факт, происхождением которого она не интересуется. Ее дело сделано, если она установила ясные и точные правила, с помощью которых всегда можно отличить истину от лжи, доказать, верно или неверно данное умозаключение. Другими словами, «логика есть теория доказательств».
Итак, прежде всего, что же доступно нашему познанию? Возьмем любое суждение о конкретном или абстрактном предмете, например, суждение «это яблоко вкусно», и попробуем определить, в чем заключается реальное содержание утверждаемой нами мысли. Говоря об этом яблоке, мы подразумеваем совершенно определенный предмет, который производит известного рода впечатление на наши органы чувств. Яблоко имеет круглую форму, то есть мы не замечаем в нем никаких углов при рассматривании его со всех сторон; оно окрашено в желтоватый или розоватый цвет, другими словами, мы испытываем ощущение желтого и розового цвета, когда на него смотрим; оно обладает некоторым весом, в этом мы убеждаемся по тому, что, когда мы берем яблоко в руки, мы испытываем ощущение тяжести; оно твердо и гладко – при надавливании на яблоко мы встречаем известное сопротивление, и так далее. Мы видим, что все наше понятие о яблоке слагается из различных ощущений, совокупность которых и составляет то, что мы обозначаем этим словом. Во всем понятии не оказалось никаких других элементов. Правда, мы уверены в том, что помимо этой совокупности ощущений существует и нечто реальное вне нас, вызывающее в нас эти ощущения. Но, говоря это, мы утверждаем существование таинственного «нечто», которое всегда будет определенным образом действовать на нас, как только оно войдет в соприкосновение с нашими органами чувств. Единственное, что мы можем знать о яблоке – это те ощущения, которые оно в нас вызывает.
