Днем отбил у Ловчерстроя в смете несколько десятков тысяч рублей. Удивительна последнее время роль Леши Тиматкова, который от моей скаредности защищает наших подрядчиков. Днем же Леша, Дима и Костя ездили принимать новый кусок второго этажа, и главный инженер Владимир Семенович угостил их по этому поводу. Дима после этого выключился и сорвал мне рабочий день. Завтра объявлю всем троим выговор.
Вечером был С., у которого какой-то семейный конфликт. Разговорились на служебные темы. Интересная подробность: разрешение на захоронение на Новодевичьем и Ваганьковском дают сам Лужков или Шанцев. Но ведь земля-то у нас не частная, поэтому платят за ритуальные услуги. Плата за эти услуги достигает до 50.000 зеленых. Поговорили о похоронах молодого Боровика. А кто такой Боровик, чтобы быть похороненным в национальном пантеоне. Но такая в то время царила всееврейская печаль. На этих кладбищах есть «коммерческие участки».
Был П., секретарь Лебедя, я невольно стал наводить справки о Быкове. По словам П., судебная история стоила Быкову на круг 20 миллионов долларов. Говорил об угрозах, об убийстве мужа судьи, о схватке между деньгами и законом. Мера пресечения, чтобы не давил, не пугал. А законно ли это?
5 сентября, вторник. Как обычно, состоялся семинар. Первый в этом учебном году. Самид, как он и мечтал, в этом году получил свой собственный семинар, где я «не буду его давить», а у меня появился новый ассистент. Это Саша Михайлов, сын Александра Алексеевича Михайлова. На это раз я построил семинар на опросе летнего чтения. А здесь уже были мои комментарии. Попутно я выписывал разные фамилии на доске. Имена, которые нас окружают. Оказались очень интересные результаты.
С.Терехов: читал Островского и Гончарова. Островский не ниже Шекспира.
Паша Быков: Ясунари Кавабата. Рассказал сюжет «Семи красавиц» — старики среди спящих девушек в публичном доме. Пишет какую-то повесть.
А.Бойко, А.Эппель — восторженно как о стилисте.
Я как раз сегодня начал его читать, текст действительно прекрасный, есть места даже сильные, хотя это, конечно, проза выведенная в колбе Битова.
С.Кузнецова: Томас и Генриха Манны, «Детские годы Багрова-внука».
Каждый, как больная собака, ищет свою травку.
В.Чуркин: «Три сестры» Чехова — «эта пьеса первой была в сборнике драматургии», Лев Толстой.
Р.Фесак: Астафьев — «Царь-рыба», Платонов.
Харченко: открыл для себя Фейхтвангера. Поговорили о жизненной и художественной правде.
Катя Фролова — она прочла «Волхва» Фаулза и Кортасара. Я, оказывается, ошибался, говоря о сконструированности книги, Фаулз писал, с его слов, как Пушкин «Онегина»: а Татьяна учудила…
Сережа Самсонов: «Чевенгур» — «у меня живот болит от этого чтения». Это очень возвышенная оценка.
Резников — этот читал Довлатова. Мне последнее показалось и симптоматичным, и занятным.
Самсонов: «Как графоман пишет слово «чайник», так Д. — слова «совесть» и «порядочность».
Паша ничего за лето не читал, но перед каникулами прочел «Дом на краю света» и очень хорошо об этом романе отзывается. «Это о трех гомосексуалистах что ли?» — подает реплику Савельев.
Савельев говорил об Андрее Дмитриеве. Для меня, к стыду, имя совершенно неизвестное.
Что-то говорил и Перышев, но это оказалось у меня не записанным. Скорее всего, потому, что я понимал, что Даниил выкручивается.
Вечером показали В.В.Путина в Японии. Я твердо уверен, что ничего В.В. не отдаст, а уж особенно Курилы. Хорошо быть уверенным в национальном чувстве президента. Заканчивался визит неким показательным боем на татами. Здесь Путин позволил бросить себя через бедро какой-то японской десятилетней девочке. Но этот аттракцион мы уже видели раньше.
Верховный суд Красноярского края подтвердил изменение меры пресечения, которую установил перед этим суд районный. Ура, Быков на свободе. Олигархи на то и олигархи, что почти бессмертны.
Предают только свои. В тот момент, когда у нас полная разруха с охраной, когда полно работы взял, только что отгуляв отпуск за 2000 год Дима Дежин. Не сдюжил. Пошел зарабатывать деньги грузчиком и расплачиваться за машину. Но я ведь люблю только тех, кто хорошо работает.
Среди моих выписок нашел еще одну цитату Пелевина, без которой мне не обойтись. Вот она, субъективная правда Пелевина.
«В книге было несколько загадок; на одной из них Татарский прочел пометку: «Суггест. шизоблоки».
— Это про что-то компьютерное? — спросил он.
Взяв книгу, Ханин спрятал ее в ящик стола.
— Нет, — сказал он неохотно. — Именно про виртуальный бизнес.
— А что это такое?
— Если коротко, — сказал Ханин, — это бизнес, в котором основными товарами являются пространство и время.
— Это как?
— Да как у нас. Ты посмотри, ведь страна уже давно ничего не производит. Ты вообще делал хоть один рекламный проект для продукта, произведенного в России?
— Не припоминаю, — ответил Татарский. — Хотя, подождите, был один — для «калашникова». Но это можно считать имиджевой рекламой.
— Вот, — сказал Ханин. — В чем главная особенность российского экономического чуда состоит в том, что экономика опускается все глубже в жопу, в то время как бизнес развивается, крепнет и выходит на международную арену».
Не записал, что в том же номере «Знамени» где стояла так понравившаяся мне повесть Асара Эппеля, были и стихи Коли Штромило. Стихи определенно мне понравились. Это тот самый Коля, которого я встретил в своем дворе. Значит, пишет, значит, тоже идет своим путем, значит, все было не зря. Я еще помню, как в прошлом году Коля ездил с нашими литинститутовцами в Гатчину и загулял там, даже ни разу нигде не выступил. А все же держится в главном.
6 сентября, среда. Утром был в ВАКе относительно специализированного докторского совета по защите диссертаций. Институту необходим это совет по трем специальностям: теории литературы, истории литературы и по русскому языку. Последнего совета у нас нет, а кафедра стилистики у нас самая сильная. Почему Ю.И. Минералов не хочет нововведений и протестует против любых новшеств, даже попыток? Ему кажется, что в этой перестройке ВАКа старый кандидатский совет по истории литературы сохранится, а будет ли новый — неизвестно. Самое удивительное, что в Литературном институте своей необходимой для совета по истории литературы докторантуры почти нет. Кафедры маленькие, на кафедре современной литературы ни одного собственного доктора. На зарубежной кафедре только один Б.Тарасов, а Джимбинов уже много лет все пишет свою докторскую. Б.Н., кстати, рассказал мне, что С.Б. хотел просить у меня еще один годовой отпуск все под ту же докторскую диссертацию. Но вот на кафедре стилистики своих докторов: А.И.Горшков, Л.И.Скворцов, М.В.Иванова, Н.Г.Михайловская. Какие-то винты у нас недокручены.
