К исходу дня полк с ходу занял оборону на четырехкилометровом фронте от Васильевки до Капкинского. Выход главных сил немецко-фашистских войск к реке Мышкова был упрежден полком на шесть часов.
В землянках штаба полка зуммерили телефоны. Дежурные отвечали: «Все в порядке». Политработники с офицерами штаба находились в окопах, на огневых позициях, готовили подразделения к бою. Основу обороны составляла артиллерия, поэтому ей уделялось особое внимание. По замыслу, пехотинцы переднего края могли пропустить часть танков через свои окопы, которые обязательно нужно было остановить и уничтожить. Эта задача и решалась всеми командирами и бойцами.
Начальник артиллерии полка гвардии старший лейтенант Николай Шевченко, быстрый, влюбленный в артиллерию, всю свою душу отдавал обеспечению живучести каждого орудия. Решив все задачи, он доставал записную книжку и читал каждому орудийному расчету приказ генерал-майора русской артиллерии А.И. Кутайсова из далекого 1812 года: «Подтвердить от меня во всех ротах, чтобы они с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки. Артиллерия должна жертвовать собой… Последний картечный выстрел выпустите в упор, и батарея нанесет неприятелю вред, вполне искупающий потерю орудий».
Станковые пулеметчики примерялись к основным и запасным гнездам, тренировали дублеров из музыкантов полкового духового оркестра. Совсем недавно эти ребята показывали свое искусство на вечерах самодеятельности, а днем учились стрельбе из «максима». В бою они стали дублерами в пулеметных расчетах.
Начальник штаба полка гвардии капитан В. Дацко, четкий, требовательный, волевой, умело организовал работу штаба полка.
А между тем танковые дивизии армейской группы «Гот» рвались к Сталинграду. 19 декабря, введя в бой свежую 17-ю танковую дивизию и создав этим самым громадное превосходство в танках на главном направлении удара, немцам ценой огромных потерь удалось захватить хутор Верхне-Кумский и прорваться к реке Мышкова. Здесь неожиданно для себя, они встретили мощное сопротивление передовых частей и прежде всего 13-го гвардейского полка 3-й гвардейской стрелковой дивизии, которые упредили противника не только с выходом к реке, но и в развертывании и в создании оборонительных рубежей. Хотя наши воины опередили врага всего на несколько часов, но и за это короткое время бойцы сумели как следует подготовиться к встрече с врагом. И встретили фашистов, как обещали, по-гвардейски!
Всех сражающихся на берегах Мышковой облетела весть о бессмертном подвиге бронебойщика Ильи Каплунова. Находясь на огневой позиции северо-восточнее хутора Нижне-Кумский, комсомолец Каплунов вступил в единоборство с несколькими танками противника. Пять фашистских танков подбил из противотанкового ружья отважный воин, но и сам был тяжело ранен. С перебитой рукой и оторванной ступней, истекая кровью, гвардеец продолжал беспримерный поединок с танками и подбил еще три. А когда на отважного воина пошел девятый танк, то он зубами сорвал чеку противотанковой гранаты, пополз навстречу надвигающейся громаде и уничтожил ее ценой своей жизни.
Указом Президиума Верховного Совета СССР Илье Макаровичу Каплунову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Его имя навечно занесено в списки полка.
Гвардейцы роты, в которой служил отважный бронебойщик, написали письмо матери героя Марии Семеновне Каплуновой: «Мы будем такими, как Илья, — писали бойцы, — За смерть Ильи дорого заплатят нам фашистские изверги». Ответ убитой горем, но гордой подвигом сына Марии Семеновны, размноженный в сотнях экземпляров, зачитывался потом на передовой. «Мне становится легче, — говорилось в нем — когда читаю, что мой Илюша в одном бою уничтожил девять немецких танков и погиб как герой, не осрамив себя перед Родиной».
Гвардейцы, воодушевленные подвигом Ильи Каплунова, стояли насмерть и отбили все атаки фашистов.
Ранним утром 19 декабря немцы произвели артиллерийский налет и атаковали танками и мотопехотой 2-й стрелковый батальон, находившийся на южном берегу реки. Встреченные дружным огнем артиллерии и бронебойщиков, танки остановились перед батальоном, так и не сумев подойти к реке.
— Прощупывают, сволочи, — сделал заключение комбат-2.
Новички, впервые увидевшие вблизи танки со зловещими крестами, с интересом пытались подняться из окопов, чтобы увидеть, как горит броня.
Все бинокли, стереотрубы полка были обращены в сторону противника. Перед полком открывалась невиданная картина: в двух-трех километрах от реки все пространство от балки Рассыпная до балки Свиная было сплошь забито танками, бронетранспортерами и автофургонами. По полю на виду обороны сновали легковые автомобили, мотоциклы. Сразу бросается в глаза отсутствие всякой маскировки. Командир и штаб полка, оценивая действия противника, предположили, что, во-первых, немцы рассчитывают на психологический эффект, на устрашение. Такую демонстрацию сил они устраивали в начале войны, но сейчас не сорок первый год. Во-вторых, дивизия спешила, ее передовые части попытались столкнуть обороняющихся, но не смогли, а главные силы вместе со своими тылами, уверенные в успехе авангардов, двинулись к реке.
Полковые разведчики привели пленного. По его словам, в дивизии утверждают, что советские войска бегут. Вместе с главными силами дивизии, чтобы не отстать, прибыли танковые части.
Командир полка Маргелов доложил командиру дивизии генералу К.А. Цаликову, что налицо, скорее всего, второй вариант.
— Такая армада техники — хорошая цель для авиации и артиллерии, — подытожил командир полка. Командир дивизии согласился, и вот уже «илы» 206-й штурмовой авиадивизии под прикрытием «яков» 268-й истребительной авиадивизии наносят бомбо-штурмовые, а корпусная и дивизионная артиллерия — артиллерийские удары по скоплению вражеских войск. Поле между двумя балками стало похожим на растревоженный муравейник. Возникли многочисленные пожары. В окопах полка ликование, кто-то даже подбрасывал шапки.
Не успели уйти наши самолеты, как появился разведчик, прозванный солдатами «рамой», а за ним «юнкерсы» и «хейнкели». «Один… Пять… Двадцать… Сорок…», — считают в окопах, глядя на небо. Самолеты, выстроившись цепочкой, начинают «крутить колеса», пикируя, сбрасывают бомбовый груз на боевые порядки полка и соседей. Солдаты, не раз испытавшие на себе бомбежку, следят за траекторией полета бомб: «Это не сюда…». Спокойно скручивают цигарки, закуривают. «А вот это к нам…». солдаты, видевшие бомбежку только в кино, жмутся к стенкам и ко дну окопа, нещадно ругают Гитлера, и всех фрицев, вопросительно поглядывают на курящих. Их можно понять, действительно, при первой бомбежке у страха глаза велики. Молодые солдаты еще не научились преодолевать чувство страха усилием воли. Может быть, и после первых бомбежек это труднопреодолимое чувство не пройдет, но затем в поединке с робостью и страхом человек обычно выходит победителем.
