Во время этого же путешествія по Италіи, въ Генуе, на празднествахъ въ честь присоединенія къ Франціи Лигурійской республики, на пути императора поставили одну даму Гадзани или Гадзана (ее называютъ то такъ, то такъ), урожденную Бартани, дочь, какъ утверждали одни, певицы, по словамъ же другихъ, – танцовщицы Большой Оперы.
Ее привезли сначала въ Миланъ, для принесенія поздравленій Жозефине, въ очень пестрой компаніи, въ которой рядомъ съ очень знатными дамами – Негроне, Зряньоле, Доріа, Ремеди – находилась Бьянкина ЛяФлешъ, которой предстояло такое блестящее будущее въ Вестфаліи.
Карлотта Гадзани была высокаго роста, худая, скорее красивая. чемъ изящная; ояа плохо танцовала; ея оконечности посредственны, a потому руки всегда въ перчаткахъ; но ліцо – само совершеяство, типъ чистейшей итальянской красоты: линіи абсолютной правильности, очень болъшіе и очень блестящіе глааа, полная гармонія между всеми чертами лица, которую еще больше подчеркиваетъ презрительная улыбка, открывающая чудные зубы. Все видевшія ее женщины очень лестно отзываются о ней: неоспоримое доказательство, что она была, несомненно, оченъ красива, но что ей не хватало техъ высшихъ качествъ, которыя такъ возбуждаютъ зависть у женщинъ. Одинъ очень опытный въ этомъ смысле мужчина такъ отозвался о ней: «Я былъ очень друженъ съ ней; я виделъ у нея не мало мужчинъ, которые, какъ мне казалось, были ею увлечены; никогда я не былъ въ нее влюбленъ». Этимъ все сказано. Главный камергеръ, г. Ремюза, взялъ на себя трудъ представить г-жу Гадзани. «Онъ убедилъ императора устроить ее лектрисой при Императрице». Объ этомъ свидетельствуетъ г-жа Ремюза; какъ видимъ, не у одного Талейрана, – какъ говорилъ Наполеонъ, – карманы были набиты любовницами.
Г-жа Гадзани, – тогда она называлась Гадзани Брентано, а впоследствіи превратилась какимъ-то образомъ въ баронессу Брентано, – назначается, такимъ образомъ, на место m-lle Лякостъ лектрисой съ жалованіемъ въ 500 франковъ въ месяцъ.
Съ 1805 по 1807 г. ей не удается выдвинуться; Императоръ все время въ разъездахъ: Аустерлицъ, потомъ прусскій походъ, польскій. После его возвращенія, сначала въ Париже, потомъ въ Фонтенебло, она старается быть на виду. Съ 6000 франковъ въ годъ она не могла покрывать все расходы, двигать впередъ мужа, дать возможность дочери, – впоследствіи, – хорошо выйти замужъ. Ей представился случай выдвинуться и она не упустила его. Ее поместили такимъ образомъ, чтобы она могла по первому же приказанію Императора явиться къ нему, и какъ только ймператоръ позвалъ ее, она немедленно явилась; впрочемъ, она не добивалась положенія фаворитки и скромно приняла роль любовницы на всякій случай. Императрица, сначала было приревновавшая, скоро успокоилась, когда Наполеонъ самъ разсказалъ ей подробно о томъ, что произошло.
Г-жа Гадзани была въ высшей степени почтительна и скромна, знала свое место и не предъявляла никакихъ претеязій. Она была, темъ не менее, принята въ придворныхъ кругахъ и имела доступъ въ салоны для пріемовъ, но помимо этой милости Наполеонъ не выказывалъ ей публично никакихъ знаковъ особого вниманія, предоставляя статсъ-дамамъ третировать ее, какъ имъ вздумается, оставлять ее одну, убегать изъ техъ уголковъ, где она садится.
Это длилось не долго; впоследствіи, многія изъ нихъ – и это были не наименее гордыя – смягчились настолько, что даже приняли ее въ свое общество. Она имела нечто въ роде салона, въ которомъ собирались несколько разъ въ неделю самые блестящіе представители Двора. Играли въ фанты, занимались отгадываніемъ шарадъ. Принцъ Саксенъ-Кобургскій, будущій мужъ англійской принцессы Шарлотты. будущій бельгійскій король, бывалъ тамъ постоянно. Она получила нечто более существенное, чемъ придворныя почести: ея мужу было дано место заведующаго податнымъ деломъ въ Эврэ. После развода она отправилась къ нему и, живя совсемъ близко отъ Наварры, где поселилась Жозефина, стала близкимъ членомъ дома. Ее притягивала туда связь съ шталмейстеромъ Императрицы, г. де Пурталесъ, который давалъ ей очень большія средства, пока не женился на m-llе де Кастеллянъ. После Фонтенебло Императоръ встречался съ нею лишь по воле случая; онъ никогда не любилъ ее и, кажется, никогда не разговаривалъ о ней.
Г-жа Гадзани утешилась. Ея дочь, Шарлотта Жозефина-Евгенія-Клара, титулуемая баронессой Брентано, вышла замужъ за г. Альфреда Моссельмана, отъ котораго она сама имела дочь, вышедшую замужъ за г. Евгенія ле Она.
* * *
Напротивъ. довольно много говорилось о некоей m-lle Гильебо; она была, какъ разсказываютъ, дочь банкира, у котораго плохо шли дела; въ 1806 г. она была призвана замещать, въ качестве лектрисы, г-жу Гадзани. У г-жи Гальебо, матери, ирландки по рожденію, было три дочери, изъ которыхъ две, уже взрослыя, танцовали въ салонахъ, играя на бубне и принимая разныя позы. Старшая проникла къ принцессе Элизе, которая хорошо выдала ее замужъ, и младшая, которая, какъ уверяютъ, не была жестокосерда ни съ Мюратомъ, ни съ Жюно, сумела понравиться королеве Гортензіи, которая увлеклась ея хорошенькимъ личикомъ и ея изящными танцами.
На одномъ маскарадномъ балу, который давала Каролина въ Елисейскомъ дворце, Гортензія, которая должна была вести кадриль весталокъ, вздумала одеть m-lle Гильебо Страстью и поставить ее, съ бубномъ въ рукахъ, во главе шествія. Какъ только Каролина увидела Страсть, она, имея вдвойне основаніе быть ревнивой, накинулась на свою невестку, между ними произошла очень резкая стычка и въ конце концовъ Страсть была выпровожена за дверь.
Чтобы отплатить ей и добиться своего, – это былъ лишь одинъ изъ эпизодовъ постоянной открытой борьбы между Бонапартами и Богарне, – Гортензія представила m-lle Гильебо своей матери, которая, въ пику Каролине, взяла ее къ себе, въ качестве лектрисы. Это было совсемъ незадолго до путешествія въ Байону.
Въ Мараке, когда устроилиск m-lle Гильебо, которой этикетъ закрывалъ въ теченіе дня доступъ въ салонъ, и которую вызывали туда лишь изредка вечеромъ, чтобы игратъ, проводила все время въ своей якобы комнате; въ действительности же это былъ просто чердакъ, потому что замокъ былъ очень малъ и строился не для того, чтобы вмещать целый Дворъ.
Она была кокетлива, жестоко скучала, жаждала выдвинуться и была очень счастлива, когда слуга – простона-просто мамелюкъ – пришелъ предупредить ее о визите Императора. Все шло чудесно для нея, когда Лавалеттъ, – въ качестве главнаго директора Почты, следившій за корреспонденціей лицъ, имеющихъ отвошеніе ко Двору, – послалъ Наполеону письмо, адресованное девице ея матерью. Ее наставляли въ немъ, намечали роль, которую она должна была играть, рекомекдовали быть осмотрительной и особенно настаивали на томъ, чтобы она не упустила случая и, во что бы то ни стало, обзавелась умело живымъ доказателъствомъ своей связи, чемъ можно продлить расположеніе къ себе и получить большую матеріальную выгоду.
