рассказывал им о случившемся. Они же пытались, прилагая все усилия, успокоить его. Наконец он пришёл в себя, но вдруг побежал со всей мочи по направлению своего пути в Нилачалу, крича: «Ха, Нитай! Джай Нитай!» Участники шествия последовали за своим лидером. Встречные люди, глядя на них, удивлялись и хотели узнать, что с ними происходит, но те были вне себя от радости и даже ни разу не отдохнули, пока не взглянули на сияющее лицо Господа Джаганнатхи. Когда они достигли Нилачалы, обители Господа Джаганнатхи, то прежде всего посетили Его храм и получили
даршан. Их сердца наполнились
бхавой, и от этой полноты они начали петь. Они не осознавали окружающую действительность, полностью потерявшись в глубинах любви к Богу. Возле них собралось много слушателей, которые начали подхватывать мотив. Тысячи голосов слились в грандиозной
санкиртане. Это было событие, никем не виданное за последние четыреста лет с эпохи Господа Чашаньи. К
санкиртане присоединились прихожане и охранники. Те, кто просто пришёл в храм взглянуть на Господа, остались в нём, участвуя в воспевании или слушая. Некоторые пританцовывали на месте, а кто-то танцевал, вскидывая вверх руки.
Затем Барха Бабаджи направился в Гамбхиру, обитель Господа Чайтаньи, где Он четыреста лет назад жил анахоретом. Когда он взглянул на Его кантху [170] и притронулся к нему руками, то вдруг от полноты сердца разразился рыданиями и запричитал: «Пролей милость, Господь, на этого смиренного слугу, чтобы я мог служить слугам Твоих слуг и найти прибежище под сенью Твоих лотосных стоп». Произнеся эти слова, он упал в обморок. Его спутники поспешили на выручку, и он пришёл в себя.
Сейчас они не знали, где жить и что есть. Ибо Барха Бабаджи полностью смирился и зависел только от Божьего промысла. Он бы не двинулся ни на шаг по своей доброй воле, поскольку слился с волей Господа и больше не принадлежал себе, а был Его собственностью. Однако в тот день они поели в Нараяна чхате, где по случаю кого-то фестиваля бесплатно раздавали прасад. Они были так плохо одеты и вели себя столь смиренно, что раздатчик принял их за обыкновенных попрошаек. Он посадил их на обочине дороги в один ряд вместе с нищими и стал раздавать им прасад на разорванные пополам листы банановой пальмы, вместо обычных целых. Навадвипа дас расстелил свою бахирвасу [171] и положил на неё половину листа. Когда маханта [172] принёс прасад и увидел, что тот сделал, он закричал: «Вы мошенники! Вы не можете себя обеспечить обедом и сделали из вайшнавов жалкую на них пародию. Как такое вообще возможно?» Барха Бабаджи ответил, улыбаясь: «Да, сэр, вы совершенно правы. Мы не вайшнавы, и даже не надеемся ими стать. Благословите и помолитесь за нас, чтобы мы получили позволение служить вайшнавам, как это делает Ваша уважаемая особа». Если вы, господин, хотите накормить нас всех прасадсш, тогда положите нам сюда, на мой лист, и мы будем есть вместе». Маханта смягчился и щедро накормил их всех.
На другой день они приняли омовение в Наредра сароваре [173] и с песнями и танцами отправились в храм Джаганнатхи. По дороге им повстречался санньяси, идущий в серебряных башмаках и под серебряным зонтом во главе процессии, казалось, он занимал высокое положение в священном городе. Расспросив прохожих, они узнали, что он никто иной как Бхутанатха Свами, который в те времена управлял Джаганнатха Валлабхой [174]. Они ему поклонились, на что тот ответил благословляющим поднятием руки. Не успела группа Барха Бабаджи отдалиться на несколько шагов, как санньяси снова подозвал их к себе. На этот раз на их поклоны, он также ответил поклоном, сказав: «Намо Нараяна, — и продолжил, махатмы, разрешите мне узнать, куда вы направляетесь?» «Отец, — ответил Барха Бабаджи, — у нас нет постоянного места обитания, но в настоящее время мы остановились во дворе Ганеша Маханти». «Хорошо, хорошо, — ответил санньяси, — Вы не простолюдин. Я почувствовал трансцендентное наслаждение, едва взглянув на Вас. Я думаю вы находитесь в близких отношениях с Шри Кришна Чайтаньей, сыном Джаганнатхи Мишры. В действительности, увидев Ваш облик и действия, у меня сложилось впечатление, что в жизни и в поведении Вы точная копия Шри Чайтаньи». Я бы сказал, что Вы «имитация Чайтаньи». Но, обратите внимание, Вы отреклись от мира, поэтому не должны находиться вместе с мирскими людьми. Почему бы вам не разместиться у меня. Приходите, займите одну из комнат Джаганнатха Валлабха и в своё удовольствие воспевайте Имена Господа». «Как Вы, махатма, хотите, так оно и должно быть сделано», — ответил Барха Бабаджи и ушёл, продолжая санкиртану, в храм Джаганнатхи. На третий день они пришли и поселились в Джаганнатха Валлабхе к большому удовольствию Бхутанатхи Свами, который им очень симпатизировал. Бенгальская пословица гласит: «Только ювелир знает настоящую ценность ювелирных изделий», и это очень верно.
Как-то к ним пришёл один отшельник со спутанными на голове волосами и затеял оживлённую беседу с Барха Бабаджи. «С Вашего разрешения, Ваше преподобие, — заговорил новый посетитель, — позвольте узнать, к какой секте Вы принадлежите?»
— Секта? Какие могут быть секты, мой брат, когда Бог один, и всё принадлежит Ему и только Ему.
— Да, сэр, это правда. Однако в религии существует так много различных вероисповеданий, и человек следуют одной или другой. Я это имел в виду.
— Хорошо, различные вероисповедания — это только многие различные способы ухватить ту же самую вечную истину. Различия перестают существовать, когда преданный сталкивается лицом к лицу с истиной. Существующие религии представляют различные школы мышления, с помощью которого мы пытаемся осознать идею Бога. Они — линейные мысли, которые можно и должно объединить и согласовать в гармоничное целое, составляющее единую структуру совершенной религии по всему миру.
— Однако всё-таки существуют секты, и я хотел бы узнать Вашу.
- Я против термина «секта», который подразумевает включение одних и исключение других, ибо религия в действительности неделимое целое, включающее в себя всевозможные концепции различных стадий духовной эволюции. Однако есть один момент, требующий уточнения. Некоторые верующие взошли на первую ступень, иные находятся посередине, в то время как кто-то достиг вершины лестницы эволюции. Тот, кто на верху, в состоянии видеть различные категории религиозных аспирантов, занимающих ступени в соответствии со своим духовным развитием, и он в силах гармонизировать возникающие конфликты и противоречия, провозглашая истину с позиции наивысшей реализации Бога. Итак, имеются гуру, находящиеся на различных уровнях осознания Бога, которые обучали учеников в соответствии со своей возможностью постижения истины, от них возникли цепи ученических преемственностей, которые
