И дай ему Бог всего хорошего. У него всегда был изумительно красивый и мелодичный голос.
В первый же год жизни в «Брунеле» произошло два важных события. Во-первых, я нашел в Тракере отличного товарища. Мы сразу почувствовали симпатию друг к другу. У нас оказалось много общего: страсть к приключениям и тяготение к забавным и чудаковатым людям, да и вообще ко всему смешному.
Мы с ним записались в офицерский учебный корпус, где давалась более профессиональная подготовка, чем в военном училище. В нем было много интересующихся военным делом студентов, которые после университета думали служить в вооруженных силах.
К нашему огромному изумлению, эти студенты готовились в армию на полном серьезе, тогда как мы стали ходить на занятия только ради развлечения и желания полюбоваться на хорошеньких девушек в солдатской форме. Мы получали громадное наслаждение, испытывая терпение этих самодовольных военных, для чего нарочно надевали береты на манер поварского колпака, опаздывали на занятия или появлялись в розовых носках.
В ответ они относились к нам с презрением, считая нас бестолковыми и ленивыми шутами. Но нам было наплевать. Лишь бы было смешно и весело!
Видя, как наши сверстники стараются казаться не теми, какие они есть, мы легко поддавались искушению разыграть их. (Думаю, мой отец повел бы себя точно так же. Он не прощал самодовольства.)
Но один старший офицер сумел завоевать наше глубокое уважение. В молодости он служил в спецназе, держался спокойно и уверенно, обладал чувством юмора и нисколько не обижался на шутки в свой адрес.
Поэтому в его присутствии у нас не возникало ни малейшего желания подурачиться. Более того, нам даже хотелось походить на него: заниматься трудным и настоящим делом. Ведь эту цель и преследует хороший воспитатель – пробудить в нас стремление к чему-то высокому.
Так незаметно мы с Тракером стали взволнованно подумывать: а что, если попытаться пройти отбор в специальную авиадесантную службу, то есть в спецназ?
Вот это решение и было вторым событием в первый год пребывания в Бристоле, и с него началась бешеная скачка, приведшая меня на самый край пропасти.
В буквальном смысле этого слова.
Две причины толкали меня поступить в резервные войска САС.
Первая – стремление найти себе какое-то особенное дело, которое доставляло бы мне полное удовлетворение и вызывало бы во мне чувство самоуважения; такое дело, чтобы мне приходилось испытывать трудности, подвергать проверке свою физическую силу и волю и, в конце концов, преодолевать все. Объяснить это трудно, но в душе я отчетливо понимал, чего хочу.
Вторая причина была менее важной.
Она заключалась в желании превзойти этих военных сухарей из офицерского корпуса, которые ни в грош меня не ставили. Я понимаю, это ужасно глупо! Но мне хотелось доказать им, на что я способен. Доказать, что настоящая солдатская служба – это упорная и тяжелая работа, а не щегольская форма и бравая выправка.
Может, обе эти причины могут показаться странными, но именно они натолкнули меня на мысль попробовать пройти отбор в спецназ.
Главное – мне хотелось совершить что-то особенное, что по силам далеко не каждому.
С другой стороны, отборные испытания требовали огромных усилий, так что попасть в число счастливчиков было практически невозможно.
Взрослые и опытные солдаты рассказывали, что из числа тех, кто подавал заявление на зачисление в 21-й полк САС, проходили всего несколько человек. То есть требования слишком высоки, тем более если у тебя средняя физическая подготовка. Но трудности меня только раззадоривают, наверное, как и большинство из нас.
И еще я очень верил в истину следующих слов: «Я выбрал непроторенную дорогу, и это самое главное». Отличный девиз для жизни.
Но в действительности все дело было в том, что учеба в университете не давала мне удовлетворения.
Мне нравилось жить в «Брунеле» с нашей отличной компанией, но сами занятия меня просто убивали. (Спешу добавить, что я имею в виду не объем нагрузок, что держало тебя в постоянном напряжении, а то, что я чувствовал себя просто еще одним, заурядным студентом.)
Вообще мне нравилось постоянно подвергать себя нагрузкам (так, я каждый день плавал нагишом в бассейне на автостоянке), но здесь было что-то другое. Мне не нравилось мое равнодушие к учебе.
Это было не то, чего требовала моя душа, о чем я мечтал.
Меня одолевала нестерпимая жажда жизни, желание делать что-то важное и серьезное.
(Да, чуть не забыл! К тому же я страшно невзлюбил немецкий язык.)
Итак, я решил, что настало время принять решение.
Мы с Тракером отправились к своему командиру в офицерском корпусе, бывшему спецназовцу, и попросили у него совета насчет поступления в САС.
Я ужасно нервничал.
Он знал нас как безалаберных повес, насмешливо воспринимающих военную рутину, но при этом ничуть не удивился нашей просьбе, что меня крайне потрясло.
Он только понимающе улыбнулся и сказал, что в принципе мы подходим, если, конечно, пройдем отбор. Еще он сказал, что САС приветствует парней с отчаянным характером, но только в том случае, если сначала они покажут себя достойными этой чести.
И потом сказал фразу, которую я запомнил на всю жизнь.
– У всех поступающих в САС есть туловище с одной головой, двумя руками и двумя ногами и с парой легких. Разница между теми, кто проходит, и теми, кому это не удалось, заключается здесь, – сказал он, коснувшись своей груди. – Самое главное – это сердце. Один ты знаешь, есть ли у тебя то, что нужно. Желаю вам удачи… Да! И если пройдете, я угощаю вас ланчем, договорились?
Для офицера это было неожиданным предложением.
Так-то вот.
Мы с Тракером отправили заявления в штаб 21-го полка САС с просьбой допустить нас к отбору. Они должны были проверить наши данные, а потом прислать письмо с сообщением, допущены ли мы к отбору, и если да, то указать в нем дату и время инструктажа.
И мы стали ждать, тренироваться и молиться.
Без малейших угрызений совести я выбросил в мусорный контейнер учебники по немецкому языку, и мне стало намного легче. В душе моей поселилось ощущение, что наконец-то скоро начнется мое самое главное приключение в жизни.
К тому же никакая Дебора Мэлдивс не заявляла, что мне обязательно нужно иметь университетский диплом, чтобы поступить в САС. Единственное, что мне для этого требовалось, заключалось внутри меня и давало о себе знать взволнованным биением сердца в груди.
Считаю необходимым предварить вторую часть книги следующим замечанием.
Как бывший служащий войск специального назначения, я подписал официальный документ, который запрещает мне раскрывать подробности, места, имена и операции специальной авиационной службы.
