к его совету никто не прислушался, только к концу обучения в группе неожиданно для всех сложилась одна пара.
Со второго курса всё наладилось, я вошла в ритм учебного процесса. С самого начала
1956 г. На строительстве свинарника
мне нравилось проектирование, и все проекты я выполняла с удовольствием. После второго курса мы работали на стройке в сельской местности как чернорабочие, строили свинарник арочного типа. Девочки вязали арматуру, подносили на носилках песок, гравий, цемент, мальчики месили бетон и заливали его в опалубку, напевая переиначенную тогда модную печенку "Тиха вода": "тиху воду лей в бетон, чтобы крепче вышел он." Но это заклинание не помогло: перед завершением стройки вся конструкция рухнула. Кажется, это была какая-то научная разработка аспиранта, которая не удалась. К счастью, это случилось ночью, и никто не пострадал.
Практика после третьего курса сложилась для меня неудачно. Собственно, всё было нормально, работала как все и каждый выходной день ездила домой. Нужно было что-то постирать, поменять одежду, взять необходимые бытовые мелочи. К тому же к моему приезду мама готовила целый таз холодца, который я очень любила. Я чувствовала, что ответственный за практику преподаватель относится ко мне негативно, но не понимала почему, и не придавала этому особого значения. Когда же на заключительном собрании были объявлены оценки за практику, выяснилось, что получили тройки только двое: я и моя подруга Рая. Это означало снятие со стипендии и меньшая чем остальным сумма денег, заработанных на практике. Кажется, он ставил нам в вину отсутствие рвения в работе и ещё мои отлучки, хотя ездила домой не я одна и всегда в нерабочие дни. Весь поток дружно встал на нашу защиту и под давлением коллектива оценки были исправлены.
Денег у меня было немного: летняя стипендия плюс то, что получила за работу на практике. Их хватило на билет в жестком вагоне и на мелкие расходы. Ехать надо было четверо суток, с пересадкой в Москве, но меня это ничуть не смущало. Случайно в том же вагоне оказался мой сокурсник Яша Ш… Не помню, что мы что-нибудь ели, но довольно весело провели время. От Москвы до Ахтубы я ехала на верхней боковой полке без постельного белья и питалась твердокаменными пряниками, которые купила на свои последние деньги у Павелецкого вокзала. Могла ли я в то время представить, что через много лет буду почти ежедневно ходить через Павелецкий вокзал и покупать в той же булочной сладости для чаепития в институте.
Как я упоминала, Ахтуба расположена довольно близко к Астрахани, на одном из рукавов Волги и многие местные развлечения связаны с водой: пляж, рыбалка, пивные вечеринки с раками. Правда, пива я тогда не пила и раков есть отказывалось, но не могла оторваться от неповторимых астраханских сахарных арбузов и помидор. У Валентина было всё оборудование для рыбалки: лодка с мотором, мотоцикл в прицепом, снаряжение для лова, палатка. В мой приезд мы ходили с большой компанией на Волгу. Поймали много рыбы, в том числе громадную щуку, варили двойную уху в ведре, купались.
На практику после четвёртого курса нас отправляли по два человека на разные стройки в качестве помощников прорабов. Мы с подругой Галей выбрали Убинск, там жила её тётя и был обеспечен стол и дом. Прораб быстро ввёл нас в курс дела и после этого практически пропал со стройки. Бригады сами знали, что делать, нашей обязанностью было фиксировать выполненный объем работ, что мы и добросовестно выполняли. Наряды, конечно, закрывал он сам, не знаю, использовал ли он наши данные. Однажды мне пришлось пойти на ж.-д. станцию принимать платформу с лесом. При разгрузке неудачно сняли крепления и брёвна полетели на землю. Я едва смогла отскочить, не успев испугаться, но сильно напугала присутствующих. Но одну травму я всё-таки получила, но не здесь, а на строительстве трамвайных путей в центральной части города. Нас послали разгружать гравий с грузовиков и разравнивать его. Работа была авральной, и прораб-женщина пообещала нам «на туфли» если мы будем очень стараться. Поскольку вдали мерещились туфли, мы работали с большим энтузиазмом. Я видимо перестаралась и в одно не прекрасное утро не могла повернуть головы и пошевелить плечом из-за острой боли. Однако кое-как дошла до места стройки, чтобы сказать о своей болезни — боялась, что если не приду, то получу взыскание от института, а денег наоборот не получу. Но их мы всё равно не получили, обещание было только способом заставить нас работать на пределе сил.
В мою студенческую жизнь в институте, кроме спортивных команд не существовало никаких объединений по интересам. Возможно, я о них не знала, что менее вероятно. Развлечением служили институтские вечера с танцами и вечеринки в общежитии по разному поводу. Они проходили в комнатах девочек нашей группы на основе складчины. Покупали колбасу, пряники, конфеты, лёгкое вино (водки не было никогда). Кроме того, Геля, которая жила сравнительно близко от института, готовила целое ведро винегрета и ещё что-нибудь прихватывала съедобного вроде сала и варенья из родительского дома. После застолья спускались в вестибюль, где были танцы под магнитофон. Танцы в общежитии были каждую субботу, но я на них была только однажды, когда там ночевала. По вечерам автобус ходил не регулярно, а пешком слишком далеко и опасно. Впрочем, и особенного желания не было, в общежитии меня никто не интересовал. А для всех, кто там жил, танцы были важным событием и девочки тщательно к нему готовились.
Одна девушка из нашей группы была по-деревенски очень осторожна во всех делах. Она перед танцами сшивала всю одежду на себе (комбинацию к блузке, блузку к юбке и т. д.) чтобы было невозможно её быстро снять. Это всех смешило, потому что о случаях насилия в то время не было слышно, тем более в общежитии. Шутили и по поводу её бережливости. Она оставляла все с вечера недоеденные кусочки, говоря при этом «завтра съедим замест мёда». Я до сих пор использую это выражение в подобных случаях. Иногда мы с Гелей ходили на институтские танцы с оркестром, тогда принаряжались и душились «Красной Москвой» её матери. На вечера приходили люди со всех факультетов, но мы обычно держались около своих. Были на факультете примечательные личности. Один суровый на вид парень, он ходил в институт босым, даже глубокой осенью, и одевался в телогрейку, даже в тёплое время года. Не знаю настоящей причины
