Задача дня была выполнена. Теперь важно было лишить противника возможности подтянуть свежие силы. Из штаба дивизии сообщили, что командарм принял решение в ночь на 27 января ввести в действие подвижную группу в составе 84 танков и двух посаженных на аэросани лыжных батальонов. Это сообщение обрадовало всех. От наших полков требовались смелые, решительные действия в преследовании противника в ночное время.
Выполняя эту задачу, особо отличился лыжный батальон под командованием капитана Швендика. Воины-лыжники с ходу атаковали гитлеровцев, не дав им опомниться. Немецко-фашистские солдаты и офицеры, оборонявшие Александровну, пытались бежать, но бежать по глубокому снегу — значило обречь себя на верную смерть, и потому гитлеровцы вынуждены были сдаваться в плен.
Той же ночью 321-й стрелковый полк 15-й Сивашской дивизии, обойдя Борки с юга, внезапно обрушился с тыла на довольно крупный гарнизон врага. Здесь ночной атаки не ожидали. В непродолжительном бою воины полка истребили до 600 вражеских солдат, офицеров и полностью освободили деревню Борки.
За ночь глубина прорыва была расширена до 22 километров. Теперь артиллерия противника могла обстреливать освобожденный участок лишь из дальнобойных орудий, да и то бесприцельно, по площадям.
Наступление нарастало. В прорыв вошла подвижная танковая группа и пехота на аэросанях под командованием заместителя командарма генерал-майора М. И. Глухова. Пройдя через боевые порядки 307-й стрелковой дивизии, танки рассредоточенной колонной двинулись по большаку к Волово и Касторное.
Пока Иван Швендик со своими лыжниками освобождал от фашистской нечисти деревню Александровку, а затем преследовал остатки разгромленного гарнизона, другие подразделения 676-го стрелкового полка двигались в направлении села Никольское. Полковой штаб шел вслед за батальоном майора Белоуса. Пурга усилилась, видимость сократилась. Жгучий ветер бросал в лица бойцов ледяную крупу. Ресницы у всех были густо покрыты инеем, словно обложены ватой. Время от времени попискивали переносные рации. Это поддерживалась связь полка с батальонами. Охраняли штаб разведчики старшего лейтенанта Рябушенко и комендантский взвод. Где-то позади двигались санчасть и другие полковые службы.
«Хорошо, что приладили к пушечным колесам лыжи, — подумал я, — да и станковые пулеметы установили на самодельные сани. Туго бы пришлось в такой крутоверти. Теперь же все на ходу, все движется, несмотря на мороз и вьюгу».
На штабной карте по пути к Никольскому значились три небольшие деревни: Натальевка, Николаевка и Ефимовка. Первая — Натальевка. Но где же эта деревня?
Развернул карту. Рядом со мной остановились майор Мазниченко и майор Фомин. Громко, стараясь перекричать дико воющую вьюгу, спросил:
— Как думаете, далеко еще до Натальевки?
— Аллах ее знает эту Натальевку.
— Надо бы выслать разведку, — предложил замполит.
— Знаю, но куда?
— Надо сориентироваться точнее, — говорит начальник штаба, прикрываясь от морозного ветра меховой рукавицей.
— Согласен. Давайте сориентируемся.
Бойцы комендантского взвода быстро соорудили из нескольких плащ-накидок своеобразную палатку. Залезли туда и разостлали на снегу карту. Все вроде правильно. Натальевка где-то совсем рядом.
И снова вперед. Задерживаться нельзя. До рассвета полк должен подойти к Никольскому, с ходу атаковать село и очистить его от противника, иначе сорвется бой по уничтожению тербуновской группировки.
Гитлеровцы в такую пургу отсиживаются в домах, в тепле. Они не очень охотно воюют ночью, тем более в мороз. Во всяком случае, так было до сих пор. А вообще-то могут устроить и засаду. Не нарваться бы на нее.
Впереди мерцал огонек. Его увидел майор Фсфин.
— Может быть, немцы?
Выслали на огонек старшего лейтенанта Рябушенко с тремя бойцами. Вернулись разведчики радостные, улыбающиеся:
— Деревня Натальевка! Туда только что начал втягиваться батальон Белоуса. Для штаба полка зарезервировали одну хату на отшибе. Можно будет обогреться, — щуря черные, цыганские глаза, сообщил Рябушенко.
В хате на отшибе нас радушно встретили две женщины — молодые, бойкие. Попросили за стол, отведать горячей рассыпчатой картошки «в мундире».
— За приглашение к столу спасибо. Только жаль, сидеть некогда. Скажите-ка лучше — далеко ли до Никольского?
— Если по дороге, то километров восемь, — ответила одна из женщин, а если по оврагу, то наполовину ближе — километра четыре. Хотите, проводим вас по оврагу?
— А мужчин в деревне разве нет?
— Одни старики да калеки. Молодых проклятые немчаки в Германию угнали. Вы не беспокойтесь, товарищ начальник, проведем не хуже мужчин. Мы — местные, каждый кустик тут знаем. Только идти надо осторожно. В Никольском немцы.
— Много их там?
— Много. И пушки разные. За реку Олым из них стреляют по нашим.
Женщины поспешно собрались в нелегкий и опасный путь. О том, что противник в Никольском имеет зенитную и полевую артиллерию, нам было известно. Огонь фашистских батарей не раз беспокоил наши подразделения.
Пришел майор Белоус. Приказываю ему самым тщательным образом оберегать проводниц от возможных случайностей.
— Всё будет как надо, товарищ подполковник!
Командир первого батальона майор Концедалов получил по радио приказание — изменить маршрут в сторону Никольского, продвигаться кратчайшим путем, минуя деревни. Капитану Швендику было также приказано прекратить преследование противника и ускоренным маршем вести батальон в район Никольского. Удар по Никольскому гарнизону мыслился внезапным и мощным, иначе неизбежен затяжной бой, большие потери.
Добровольные проводницы из Натальевки сдержали свое слово и быстро вывели полк к Никольскому. Село Никольское оказалось довольно-таки большим. Неширокой полосой оно тянулось по крутому левому берегу реки Олым. Его увидели издалека по редким огням в окнах изб. Снежный буран постепенно затихал, но из-за больших сугробов двигаться по-прежнему было трудно. Зримо близился рассвет.
На КП полка — в небольшую хату на окраине крохотной деревеньки пришли все комбаты. Еще раз уточнили задачу. Майор Концедалов получил приказ обойти Никольское с севера, закрепиться на дороге, ведущей из села на запад, и отрезать вражескому гарнизону путь отхода. А в последующем перекрыть шоссе Тербуны — Урицкое — Касторное.
Лыжному батальону Швендика предстояло после ликвидации противника в Ефимовке развивать стремительное наступление на Никольское с юга. Начало пятиминутного артналета в 7.25, атака — в 7.30.
