Однажды разведка сообщила, что в район Старой Руссы прибыли шестиствольные минометы противника.
Несколько ночей подряд мы летали и никак не могли засечь эту батарею. Но однажды все-таки заметили сине-красные смерчи, направленные на восток. Отвернули самолет в сторону, чтобы, случаем, не попасть под эту огненную лавину. Зайчик по радио передал координаты батареи шестиствольных минометов.
Производить сложные расчеты артиллеристам не пришлось, так как основные ориентиры давно были нанесены на карту. Менее чем через минуту пристрелочные снаряды разорвались чуть севернее цели. Штурман немедленно дал поправку.
Вскоре весь полк открыл огонь. Снаряды рвались точно на площади. И вдруг взрыв, колоссальная вспышка осветила весь город. Слышу, по радио артиллеристы спрашивают Зайцева:
— Что за зарево?
Зайчик ответил:
— Наверное, попали в склад с минами… Огонь необычный — синий с желтыми пятнами.
— Вас поняли. Поздравляем, — передали с земли.
Из района юго-восточнее Старой Руссы начала вести ответный огонь артиллерийская батарея противника. Немцы, видимо, хотели спасти свои шестиствольные минометы. Зайчик сообщил земле координаты батареи. Наши артиллеристы ударили и по ней.
Следующей ночью мы заметили, что в Старую Руссу прибыл воинский эшелон. Зайчик доложил об этом на КП. Артиллеристы сообщили о своей готовности открыть огонь. Первые два снаряда разорвались недалеко от станции. После поправки снаряды стали рваться поблизости от состава. В стрельбу включилось несколько батарей. Эшелон был разбит.
Мы возвратились в Дворец. Неожиданно меня вызвали к телефону. Командир нашего полка приказал срочно прибыть на аэродром Толокнянец. Вылетели втроем. Женя Дворецкий вместе с Зайчиком опять разместились в задней кабине. Вот и Толокнянец. Сели. Отрулил на стоянку. Вылезли из самолета и двинулись к командному пункту. Навстречу уже бежали летчики и техники, с которыми мы давно не виделись. Здоровались, обнимались. Подбежал запыхавшийся посыльный:
— Срочно к командиру полка!
Гурьбой направились к нему. Александр Алексеевич Воеводин и его заместитель по политической части Василий Семенович Сувид жили вместе. Воеводин, сидевший за столом, весело произнес:
— Входите, герои, садитесь к столу. Позавтракаем вместе. Я вам расскажу кое-что… Садитесь, садитесь…
Мы разделись, сели за стол. Чувствовали себя неловко.
— Да вы не стесняйтесь… Будьте как дома.
Сувид встал и собрался что-то сказать, но Воеводин остановил его:
— Подожди, о таких вещах положено говорить командиру… Дело вот в чем: вчера к нам приезжали товарищи из штаба артиллерии армии. Артиллеристы остались довольны вашей работой. О ней написан большой материал и отправлен в Москву командующему артиллерией Красной Армии. За успешную работу вы оба награждены орденами Отечественной войны второй степени, с чем вас и поздравляю…
— Для нас, авиаторов, — добавил подполковник Сувид, — это очень высокая награда. Не часто случается, чтобы командование наземных войск награждало летчиков…
— Сегодня, — продолжал Воеводин, — вам надо быть у командующего артиллерией армии, где будут вручены награды.
Так приходило признание наших трудов — боевая солдатская слава. Вернее, мы шли трудной дорогой к ней. Но война есть война, и вряд ли кто-либо думал о славе в то время. Не думали и мы. Мы выполняли свой долг — вот и все.
аш полк в апреле 1943 года перебазировался в Клин. Впервые за все время войны мы оказались далеко в тылу. Как-то не верилось, что сегодня ночью не надо лететь на задание и можно спокойно спать. Мы уже так привыкли отдыхать днем, а воевать ночью, что показалось странным, когда нам предложили вечером сходить в кино, а в другой раз — побывать в театре.
Здесь, в Клину, мы узнали, что Александр Алексеевич Воеводин убывает в распоряжение командующего ВВС Красной Армии, а на полк назначен майор Михаил Иванович Шевригин.
Что за человек новый командир? Останется ли все так, как при Воеводине? Будет ли он таким же командиром, каким был Александр Алексеевич?
М. И. Шевригин
Вскоре кто-то из наших сказал, что Воеводину приказано сформировать новую, 313-ю ночную ближнебомбардировочную дивизию. Через несколько дней Александр Алексеевич приехал в полк и объявил, что мы должны составить костяк новой дивизии. Опять вместе! Вот это новость!
В конце месяца слетали на завод за новенькими машинами. Теперь они назывались не У-2, а По-2, по имени их творца конструктора Н. Н. Поликарпова.
Новые самолеты многим отличались от прежних. Главное — легкостью планера и повышенной мощностью двигателя. На них установили уже не приспособленное на скорую руку, а настоящее бомбардировочное оборудование, пулеметы и бомбоприцелы. Яркость освещения в кабинах регулировалась поворотом реостата. Пилотажные и навигационные приборы имели устойчивое фосфорическое свечение.
В общем, это были боевые машины, созданные заводским коллективом уже с учетом опыта войны.
Передавая самолеты на заводском аэродроме, рабочие крепко жали нам руки и просили сильнее бить врага.
Особенно запомнился нам смуглолицый коренастый слесарь Алеша.
— Смотри, какой это самолет! — сказал он мне. — Четыреста килограммов бомб свободно возьмет… Не бойся за машину, бери полтонны. Бей фашистов. Будь здоров, браток!..
В мае полк вновь перебазировался. Теперь на аэродром под Москвой. Каждый день прибывало пополнение — молодые летчики и штурманы из училищ. Дивизия формировалась. Воеводин организовал обучение прибывшего пополнения на опыте «старичков». Мы летали по аэродромам, проводили конференции, рассказывали о наших тактических приемах.
Слушали нас внимательно. Помню, в одном из полков я рассказывал о тактике действия над целью.
— Важно не только метко нанести удар, — говорил я, — но и правильно уйти от цели после бомбежки. Надо использовать направление ветра и создавать наивыгоднейший угол планирования. Тогда можно достичь максимальной скорости; стрелка указателя доходит до последнего деления — 250 километров в час! А эксплуатационная скорость, как известно, 100–110.
Мое сообщение было встречено с недоверием. Молодых летчиков учили выполнять все строго по инструкции. Но боевая практика показала, что при выполнении задания надо выжимать из техники все возможное и даже невозможное.
Затем мы перелетели в Степаново. Летали в лучах прожекторов. Ездили на позиции зенитчиков, изучали их тактику. Дмитрий Супонин любил говорить новичкам: «Боевым опытом овладеешь — врага одолеешь».
