Зато свою первую мессу он написал по заказу князя Эстергази, и она была исполнена в сентябре 1807 года в Эйзенштадте, где Йозеф Гайдн прожил 30 лет и создал там большую часть своего огромного наследия. Месса атеиста? Эрнст Теодор Амадей Гофман, автор знаменитых «Сказок» и к тому же музыкант и профессиональный дирижер, видел в этом произведении, которое считал гениальным, что угодно, только не мессу: оно не соответствовало «суровому церковному стилю» — никакой фуги, полное отсутствие «моментов страха», которыми обычно отмечен стиль литургии. Похоже, что князь Эстергази не одобрил мессы, когда она была исполнена. «Что это вы тут сочинили?» — спросил он композитора. Это была шутка, но Бетховен ее не понял, тем более что Гуммель, один из его соперников, находившийся тут же, рядом с князем, угодливо изобразил ироническую улыбку. По своему обыкновению, Бетховен тотчас покинул Эйзенштадт.
Отношения с братьями складывались не лучше. Младший, Иоганн, попросил его уплатить взятые им в долг 1500 дукатов: он приобрел аптеку в Линце. У Людвига не было таких денег. Он попросил вмешаться брата Карла. Тот отказался. В письме Бетховена фон Глейхенштейну прорываются его досада и гнев: «Можете сказать моему брату, что я больше не стану ему писать… Упаси меня Бог принимать благодеяния моих братьев».
Барон Игнац фон Глейхенштейн был одним из его наперсников, он состоял при канцелярии двора. Он недавно появился в жизни Бетховена и сыграл в ней важную роль, проявив себя внимательным другом и добрым советчиком, в частности, в плане финансов. Именно он представил Бетховена семейству Мальфатти — и на счастье, и на беду: врачу, который станет его лечить, и его племяннице Терезе, в которую он влюбится.
Но в 1808 году он обосновался у другой женщины — графини Марии Эрдёди, решив — по меньшей мере на время — свои жилищные проблемы. Что касается графини, это была странная личность.
Анна Мария Эрдёди — молодая женщина двадцати девяти лет, которую все величают красавицей; она вышла замуж в 16 лет, вскоре разошлась с супругом и оказалась наполовину парализована после рождения своего первенца: по большей части она лежала и носила ортопедический корсет. Страстная музыкантша, она приютила Бетховена у себя, сыграв при нем ту же роль, что госпожа д’Удето при Жан Жаке Руссо, — наперсницы, подруги и совести. Была ли она его любовницей? Сомнительно. Во всяком случае, Бетховен прожил у Марии Эрдёди недолго, заподозрив хозяйку в том, что она платит слуге за сексуальные услуги. Кстати, графиня держала при себе и некоего Браухле — своего камергера, любовника и наставника ее детей. Это был довольно мрачный тип; позднее его обвиняли в причастности к смерти двух сыновей графини и в доведении до самоубийства ее дочери. Эту женщину ждала печальная судьба: она умрет в 1837 году, надышавшись парами опиума.
Бетховен быстро покинет этот дом, его атмосферу, показавшуюся ему нездоровой, однако посвятит графине два своих трио из опуса 70. Он чувствовал себя униженным, осмеянным, возможно, в очередной раз отвергнутым как любовник. Его отношения с Марией Эрдёди станут чередой ссор и примирений: в 1817 году он посвятит ей сонаты для виолончели до мажор и ре мажор (опус 102).
Он переехал и поселился в доме на Вальфишгассе — на самом деле это был бордель. В Вене есть особый круг ученых исследований: перепись обиталищ Бетховена на всем протяжении его жизни в этом городе. Самые большие специалисты насчитали не меньше сорока, что позволяет вешать доски на еще сохранившиеся дома, а иногда и содержать небольшой музей. Изо всех этих жилищ дом в Гейлигенштадте, считающийся подлинным, особенно трогателен и красноречив. Странное чувство возникает, когда обходишь жилища Бетховена: словно идешь по следам кочевника, пусть и в замкнутом пространстве имперской столицы; это какое-то постоянное бегство, неутолимый поиск.
На самом деле он в тупике. Вена отнюдь не принесла ему состояние и возможности, на которые он мог рассчитывать совершенно заслуженно. Враждебность некоторых аристократов, раздраженных его неконтролируемым поведением и политическими взглядами, неоднозначная реакция слушателей на новые формы, которые он стремится ввести, приближение сорокалетия, одиночество… Кому он теперь нужен? Какая женщина согласится разделить его горькую, путаную жизнь, мириться с его усиливающейся глухотой, сбивчивым графиком, причудами, вспышками гнева, его холерическим темпераментом? Стефан фон Брейнинг женился на дочери бывшего врача Бетховена, Жюли Веринг. Людвиг посвятил другу свой Концерт для скрипки, а Жюли — его переложение для лондонского издательства. Какое-то время он общался с молодой парой, вечерами музицировал с ними (Жюли была неплохой пианисткой). Потом — ничего. Нет больше Людвига. Брейнинг удивился: уж не втюрился ли он в его молодую супругу? У Бетховена это вошло в привычку: не столько фантазии хищника, сколько способ присвоить немного семейного счастья, в котором ему было отказано.
Он подумывал уехать из Вены. Ему передали странное предложение — место капельмейстера в Вестфалии, на троне которой воссел Жером Бонапарт, самый младший брат императора. Опереточное государство, опереточный король. Наполеон отправлял своих родственников, приставив к ним горстку французских чиновников, править государствами, завоеванными в пылу сражений, чтобы управлять ими в мирное время. Невыносимая ситуация, бег впереди паровоза. «Лишь бы надолго», — говорила Летиция Бонапарт, госпожа мать. Долго это не продлилось.
Но соблазн был велик. Людвигу пообещали приличное содержание. Всё рухнуло, думал он: его жизнь в Вене, любовь, мечты о славе и независимости. Можно умерить на время свои антифранцузские и антинаполеоновские выпады. В письме Брейткопфу и Гертелю от 7 января 1809 года он пишет: «Наконец, я принужден интригами, заговорами и подлостями всякого рода покинуть единственную немецкую родину, которая нам еще остается. По приглашению Е. В. короля Вестфалии я еду как дирижер…»
Заговор — не плод его воображения. Его цельный и независимый характер вызывал глухую враждебность, странность его произведений, которые нельзя было попросту презреть, — ревнивую злобу, смесь непонимания и черной зависти. Вот и он станет музыкантом-слугой соломенного короля, псом, прикованным к своей конуре.
Но он хочет уйти красиво. В Вене у него еще есть друзья. И вот 22 декабря 1808 года в театре «Ан дер Вин» состоялся один из самых памятных концертов в истории музыки: просто непростительно, что мы его пропустили, и тот факт, что нас тогда не было на свете, не оправдание. Программа, состоявшая в основном из ранее не исполнявшихся произведений, была просто невероятной, концерт длился больше четырех часов. Первая часть: «Пасторальная симфония» (фа мажор, опус 68), романс, отрывок из Мессы до мажор и Четвертый концерт для фортепиано с оркестром. Вторая часть: Симфония до минор (пятая), другой отрывок из Мессы, Фантазия для фортепиано (опус 77) и, наконец, Фантазия для фортепиано, хора и оркестра (опус 80) со знаменитой темой, предваряющей «Оду к радости» из Девятой симфонии. Партию рояля исполнял сам Бетховен. То, что он считал своим прощанием с Веной, стало апофеозом.
