Ознакомительная версия.
Проверявшая наш багаж плотного телосложения дама, узнав меня, сказала: «А-а-а, Магомаев прилетел. Ну, показывайте, что у вас в чемодане. – А там у меня был сложен ковер, лежала шкатулка. – Ковер не разрешается ввозить. И шкатулка не оформлена декларацией». – «Насколько я понимаю, в декларацию вносят то, что вывозят, чтобы при возвращении было видно, что ты за границей ничего не продал. Я же все это ввожу, а не вывожу, делаю свою страну богаче. Это все – подарки шаха. Вон за вами в зале стоит советник иранского посольства, я сейчас все отдам ему и пусть он отправляет шаху назад все его подарки…» Таможенница, озадаченная, пошла за старшим по смене. Он пришел, увидел меня, узнал: «Ладно, проходите…»
Приглашали Магомаева потом в Иран и еще раз, через год, но его уже не пустили. Почему – он так и не узнал. То ли Госконцерт не простил ему отказа от гонорара, то ли дело было просто в приближающемся правительственном концерте – а вдруг Брежнев захочет услышать Магомаева, а его не будет. Ну а через пять лет в Иране произошла революция, шаха не стало, а прекрасная Фарах перебралась в США, где и живет по сей день…
Кстати, в Соединенных Штатах Магомаев, конечно, тоже бывал – первым из советских эстрадных артистов был отправлен туда на гастроли все тем же Госконцертом, который на этом, как обычно, хорошо заработал. С ним был небольшой ансамбль из четырех человек, а также Владимир Винокур в качестве ведущего программы. Ездили они по большим городам с сильными русскими диаспорами – Нью-Йорку, Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелесу.
Залы были набиты битком. Как обычно, наши соотечественники за границей страдали от ностальгии, поэтому желающих посетить концерт советских артистов было предостаточно. А уж уезжал Магомаев от них вообще кумиром, не менее, а может, и более любимым, чем на родине.
Эмигрантов ведь в Советском Союзе считали практически предателями и уж точно врагами социализма, советского строя и самого СССР, поэтому всем, кто ехал за границу, давалось строгое указание не контактировать с этими изменниками, а если придется все же встретиться и пообщаться, надо было всем своим видом выказывать презрение. А Магомаев вышел на сцену и заявил: «Здравствуйте, дорогие друзья…» Публика рыдала неподдельными слезами, настолько многие расчувствовались от такого приветствия.
Концерты прошли прекрасно, впрочем, Магомаев всегда говорил, что за границей ему даже легче выступать, чем дома, – нет такого груза ответственности. Вышел, спел, и все рады. А в Москве вышел, спел, а потом кто-нибудь обязательно скажет «вот на прошлом концерте вы эту песню лучше исполнили» – и получается вечное выматывающее соревнование с самим собой.
Проигнорировав наставления, Магомаев знакомился и с американцами, и со многими эмигрантами, его наперебой приглашали в гости, а уже в следующий его приезд в США бакинское землячество в Лос-Анджелесе даже устроило для него специальную большую встречу, где он ближе познакомился и как-то по-новому оценил своих земляков, эмигрировавших за океан.
Бог им судья – тем, кто покидает родную землю. Человек – вольная птица, да и от добра добра не ищут. Но как бы ни сложилась их жизнь на чужбине, горький привкус ностальгии будет с ними всегда. Бакинцы-иммигранты не спешат рядиться под американцев. Мои земляки остаются преданными родной земле. Да, они оставили ее, но, поверьте, уехали по серьезным обстоятельствам. И вот теперь держатся дружной группой. Не просто как бывшие советские, а именно как земляки-бакинцы. Потому что Баку – не просто город, а состояние души, особый стиль жизни. Бакинцы – это люди без национальности. Нет, они могут быть по рождению и русскими, и азербайджанцами, и евреями, и армянами, и татарами – кем угодно. Но все они одна нация, один народ – они бакинцы. Это особое племя. Он – бакинец, и этим все сказано…
Новые друзья из бакинского землячества устроили для Магомаева еще и вечер в русском ресторане в Лос-Анджелесе, на который пригласили родственников и друзей его кумира – великого тенора Марио Ланца. Это был по-настоящему большой подарок, потому что Марио Ланца он обожал с детства, с тех самых пор, как увлекся пением, и был бесконечно рад познакомиться с людьми, которые знали его лично. Еще в свой первый визит в США Магомаев начал собирать информацию о нем, и в 1993 году наконец выпустил книгу «Великий Ланца», в которой познакомил читателей с этой яркой необыкновенной личностью. Но главное – он постарался передать через страницы книги всю свою любовь к этому великому певцу, все свое восхищение им.
Я счастлив, что в моей жизни, уже зрелой жизни, был этот легендарный человек. Про многих артистов мирового уровня я рассказывал по нашему радио и телевидению, но захватила и потрясла меня именно трагическая и прекрасная судьба Марио Ланца. Я понимал его темперамент, импульсивность его творчества. Певец умирал в каждой своей песне, он ждал мгновенного отклика у слушателя – и концертная эстрада, которую он предпочел опере, давала ему такую возможность. Но главное, он жил страстно, безоглядно, сердцем… Так пел, так же и умер… Метеор, появившийся на небосклоне и сгоревший в плотных слоях жизни…
Можно вспомнить, что книга – это не первая работа Магомаева о Марио Ланца. Еще задолго до нее он делал для радио пять передач о великом теноре. Передачи имели большой успех, на радио пришло много благодарственных писем, и цикл решили продолжить, рассказать о других великих оперных певцах и певицах. Тогда же к Магомаеву обратились с телевидения и предложили сделать цикл передач и у них тоже. Так появилась программа «В гостях у Муслима Магомаева», где они со Святославом Бэлзой беседовали сначала о Марио Ланца, потом о Марио Дель Монако, Хосе Каррерасе, Пласидо Доминго. А поскольку передача имела успех, руководство телеканала разрешило продолжить истории и о звездах мировой эстрады – Элвисе Пресли, Фрэнке Синатре, Барбре Стрейзанд, Лайзе Миннелли. Была отснята еще передача о великом дирижере Артуро Тосканини, но тогда в стране как раз начались большие перемены, которые отразились и на телевидении, поэтому она в эфир уже не вышла…
Не раз приглашали Магомаева и в кино – когда спеть, а когда и сыграть, причем даже главную роль. Первый раз такое предложили, когда ему было всего двадцать с небольшим – сыграть Дон Жуана в фильме «Каменный гость» по опере Даргомыжского и «Маленьким трагедиям» Пушкина. Ему очень хотелось согласиться – все же фильм-опера, да еще и по его любимому Пушкину, но… партия была написана для тенора, пришлось бы искусственно снизить голос героя, плюс Дон Жуан – герой далеко не юный, а Магомаев тогда выглядел мальчишка мальчишкой. Так он и отказался – не хотел, чтобы и сюжет и музыку портили ради его участия в фильме.
Ознакомительная версия.
