Ознакомительная версия.
Бургонь умер в возрасте 80-ти лет, 15-го апреля 1867 года, двумя годами позже знаменитого Куанье, которому было 90. Суровые испытания, через которые прошли эти люди, не оказали влияния на длительность их жизни. Они оказались исключительно сильны, чтобы выдержать их. К несчастью последние дни Бургоня были омрачены физическими страданиями, но, ни хорошее настроение, ни оптимистический его характер не пострадали. Мадам Буссье, одна из его племянниц, пришла к нему после смерти второй жены, чтобы заботиться о нем и своей добротой и лаской сделать для него все возможное.
Здесь мы публикуем два его портрета. Одним из них является факсимиле по рисунку Альфонса Шиго – это Бургонь в профиль, одетый в обычную одежду, после ухода со службы. Другой – ранняя литография, показывает его в возрасте сорока пяти лет, суровым и официальным, с жёстким взглядом, олицетворением командира. Мы знаем, однако, что его природная доброта показывает нам правоту утверждения поэта:
«Garde-toi, tant que tu vivra,
De juger les gens sur la mine!»
«Пока живете, остерегайтесь судить о людях по их внешности». Жан Лафонтен (перевод мой. – В.П.)
Добавим, что в молодости он слыл красивым солдатом, его рост и военная выправка впечатляли.[8] Мы не делали никаких изменений в тексте, лишь исправили ошибки правописания и сделали незначительные сокращения. Меньше щепетильности было проявлено в тексте (L`Écho de-la-Frontiere') – которая в 1857 году опубликовала часть мемуаров Бургоня. Исправления были такие тщательные, что весь неповторимый дух оригинала пропал.
Коллекция L`Écho de-la Frontière очень редкая. Один экземпляр, я знаю, хранится в Библиотеке в Валансьене. Отдельное издание мемуаров Бургоня мы нашли только двух экземплярах, один в Национальной библиотеке, другой в библиотеке барона Оливье де Ваттвилль (Watteville). Они содержат только часть текста, опубликованного в газете, и заканчиваются на стр. 176 настоящего издания. В L'Écho-de-la Frontière объем текста 286 стр. Поэтому мы дополнили эти мемуары до объёма неопубликованных работ для их публикации в 1896 году в Nouvelle Revue Rétrospective.[9]
Мы очень благодарны Морису Эно, хранителю документов в Валансьене за помощь в поисках рукописи, в настоящее время хранящейся в Городской библиотеке. Он сделал гораздо больше, скопировав её собственноручно, все 616 страниц, тем самым обеспечив точность копии.
Мы также выражаем нашу благодарность г-ну Огюсту Молинье (M. Auguste Molinier) за оригинальную идею опубликовать рукопись для Nouvelle Revue Rétrospective и г-ну Эд. Мартелю (M. Ed. Martel) за помощь в контактах с семьёй Бургоня в Валансьене и Конде. Мы должны также упомянуть племянников нашего героя: г-на доктора Бургоня (M. le Docteur Bourgogne), г-на Амадея Бургоня (M. Amadee Bourgogne), г-на Лорио (M. Loriaux) – его бывшего лэндлорда и г-на Поля Мармотто (M. Paul Marmottau), которые оказали нам ценную помощь в нашей работе.
ПОЛ КОТТЕН.
13 декабря 1896 г.
ОТ АЛМЕЙДЫ ДО МОСКВЫ
Это было в марте месяце 1812 года, в то время мы воевали против английской армии под командованием Веллингтона, у Алмейды, в Португалии, и там получили приказ идти в Россию.
Мы пересекли Испанию, каждый день, был отмечен боями, иногда по два в день и, таким образом, пришли в Байонну, первый город на территории Франции.
После выхода из города мы прошли ещё столько же и прибыли в Париж, где рассчитывали остаться и отдохнуть, но спустя сорок восемь часов Император устроил смотр и решил, что мы не нуждаемся в отдыхе. Мы зашагали по улицам. Затем мы свернули налево на улицу Сен-Мартин, пересекли Ла-Вилле и увидели несколько сотен повозок и других транспортных средств, ожидающих нас; мы остановились. Нам приказали сесть по четыре человека в каждую повозку, взмах кнута – и мы уже в Мо. Оттуда дальше к Рейну в фурах, мы ехали день и ночь.
Мы останавливались в Майнце, перешли Рейн, потом пешком через Великое герцогство Франкфуртское,[10] Франконию, Саксонию, Пруссию и Польшу. Мы пересекли Вислу у Мариенвердера,[11] вступили в Померанию, и утром 25-го июня – был солнечный день (а вовсе не плохая погода, как утверждал Де Сегюр), мы пересекли Неман на наших понтонах, и вошли в Литву, первую провинцию России.
На следующий день мы оставили нашу первую позицию и без особых приключений шли до 29-го июня, но в ночь с 29-го на 30-е услышали страшный грохот – гром, сопровождаемый яростным ветром. Огромные тучи проносились над нашими головами. Буря продолжалась более двух часов, но лишь за несколько минут она потушила наши костры, разрушила палатки, разбросала уложенное оружие. Мы растерялись и не знали куда бежать. Я побежал в деревню, где размещался штаб – только свет молний освещал мой путь – вдруг, при одной из вспышек мне показалась, что я вижу дорогу, но это, к сожалению, оказался огромный овраг, наполнившийся водой от дождя до уровня земли. Думая, что под ногами твёрдая земля, я шагнул и погрузился в воду. Я поплыл к другому берегу и, наконец, добрался до деревни. Я вошёл в первый попавшийся дом и оказался в комнате, заполненной, примерно, двадцатью мужчинами – офицерами и прислугой – все спали. Занял скамью рядом с большой тёплой печью, разделся, отжал воду из рубашки и другой одежды, развесил, чтобы она высохла, и свернулся калачиком на скамейке; когда рассвело, я оделся и покинул дом, чтобы проверить своё оружие и ранец, которые нашёл, валявшимися в грязи.
30-е июня. Ласковое солнце все высушило, и в тот же день мы достигли Вильно,[12] столицы Литвы, куда с частью своей Гвардии накануне прибыл Император.
Там я получил письмо от моей матери, внутри письма было вложено ещё одно, адресованное Констану – Главному Камердинеру Императора, он родом из Перювельза,[13] из Бельгии. Это письмо было от его матери, она была знакома с моей. Я отправился к резиденции Императора, чтобы доставить письмо, но встретил только Рустана, Императорского мамлюка,[14] который сказал мне, что Констан уехал с Его Величеством. Он предложил мне подождать его возвращения, но, поскольку я был на дежурстве, я не мог так поступить. Я отдал ему письмо и решил вернуться, чтобы увидеть Констана потом. Но на следующий день, 16-го июля, мы покинули город в десять часов вечера в направлении Борисова, а 27-го находились уже недалеко от Витебска, где столкнулись с русскими. Мы заняли позицию на возвышенности над городом. Противник занял холмы справа и слева.
Кавалерия под командованием Мюрата, уже произвела несколько атак. Мы увидели 200 вольтижёров 9-го полка – они находились слишком далеко, и их атаковала русская кавалерия. Если бы помощь не пришла быстро, наши люди погибли бы, так как река и глубокие овраги делали доступ к ним очень сложным. Но ими командовали доблестные офицеры, которые поклялись, как истинные мужчины, что покончат с собой, но не потеряют честь. Вольтижёры построились в каре под непрерывным огнём неприятеля, но их нервы не дрогнули. Они были полностью окружены, полк улан, и другие тщетно пытались прорваться к ним, и вскоре вокруг них вырос огромный вал из убитых и раненых людей и лошадей. Этот вал оказался непреодолимым препятствием для русских, которые в ужасе бежали в беспорядке, под радостные крики всей нашей армии.
Ознакомительная версия.
