третий, и скоро в пруду плавал целый маленький флот. «Потехи» для Петра устраивали и в селах Семеновское и Кожухово.
Позже по приказу наследника из оружейных палат доставили настоящие мушкеты, фузеи, пищали, ядра, пули и порох. Для обучения приглашали иностранных военных инженеров из Немецкой слободы: знатока фортификации голландца Франца Тиммермана, Федора Зоммерома (специалиста в подрывном деле), артиллериста Патрика Гордона.
Некоторые из этих учителей остались с Петром до конца. Тиммерман участвовал в Азовском походе, а о Патрике Гордоне один из друзей и биографов Петра Андрей Нартов рассказывает такую историю: «Славный генерал Патрик Гордон, оказавший против турок и татар и при внутренних мятежах против стрельцов храбрые России услуги, в 1699 году заболел опасно. Государь, посещая его вседневно в болезни, был при самой его смерти, и когда скончался, то закрыл Его Величество ему очи своею рукою и потом поцеловал его в лоб, а при великолепном погребении сего мужа присутствовавшим чужестранцам и со слезами провозгласил: “Я и государство лишились усердного, верного и храброго генерала. Когда б не Гордон, Москве было бы великое бедствие”. Потом, когда поставили гроб в могилу, то государь, кинув туда земли, сказал к предстоящим: “Я даю ему только горсть земли, а он дал мне целое пространство земли с Азовом”. Сей чужестранец, по сказанию тех, кои его лично знали, любим был не только Петром Великим, но и подданными его. Смерть его была сожалением всеобщим».
Князь Куракин, с которым нам еще предстоит познакомиться, вспоминает: «И по склонности своей Его Величество к иноземческому всему тогда ж начал учиться всем экзерцициям и языку голландскому. И за мастера того языку был дьяк Посольского приказу, породою голландец, Андрей Виниус, человек умной и состояния доброго. А для экзерциций на шпагах и лошадях — датчанин сын Андрея Бутенанта [5], а для математики и фортификации и других артей, как токарнаго мастерства и для огней артофициальных един гамбурченин Франц Тимарман, а для экзерциций солдатского строю еще в малых своих летах обучился от одного стрельца Присвова, Обросима Белаго полку, а по барабаном от старосты барабанщиков Федора Стремянного полку, а танцевать по-польски с одной практики в доме Лефорта помянутого…»
Петр и «потешные ребята» не только вместе учились, но и развлекались. Князь Куракин рассказывает: «Его ж Величество имел великую охоту к артиллерным делам и к огню артофициальному и сам своими руками работал по вся зимы. Как тогда обычай был на конец кроновала или на Масленице на Пресне, в деревне Их Величества, по вся годы, потехи огненные были деланы. И правда, надобное сие описать, понеже делано было с великим иждивением, и забава прямая была мажесте [6].
Их Величества и весь Двор в четверг на Масленице съезжали в шато свое на Пресне и живали дня по два; где на обоих дворцах бывали приготовления потех: на одном дворце с Пушкарного двора, а другом дворце с Потешного дворца строения рук Его Величества. Тут же сваживали пушек, по полтораста, для стрельбы в цель. И в назначенной день тем потехам поутру начнется стрельба из пушек в цель и продолжается до обеду; и которой пушкарь убьет в цель бывало награждение каждому по 5 рублей денег и по сукну красному или зеленому на кафтан.
И потом обед даван был всем палатным людям, а по обеде до вечера чинится приготовление потех огненных и, чем ночь настенет, начинаются оные потехи и продолжаются временем за полночь.
И на завтрие Их Величества возвращаются к Москве».
Историкам известно имя Сергея Леонтьевича Бухво стова, которого Петр называл «первым российским солдатом». Современники Бухвостова утверждали, что тот «был росту среднего, силен, тверд, скромен и весьма воздержан», принадлежал дворянскому роду, в котором было немало военных. Один из его предков, Иван Бухвостов, в 1552 г. служил в войске царя Ивана Грозного, участвовал в штурме Казани и погиб под ее стенами, Евстафий Бухвостов в 1634 г. пал смертью храбрых при обороне Смоленска от польских войск.
Ко Двору Бухвостов попал в возрасте 32 лет, поступив на место умершего отца, стал стремянным конюхом — должность для дворянина почетная, т. к. стремянный конюх еще и телохранитель царя, 40-летним взят к Петру I для «потех». И через год «самоохотно» первым явился для записи в потешные. В конце марта 1686 г. указом Петра I назначен в потешные пушкари и участвовал вместе с ним во всех его военных походах. Надо сказать, что артиллерию Петр любил ничуть не меньше, чем военный флот, и с гордостью носил звание капитана бомбардирской роты Преображенского полка.
Начиналось это как детское увлечение, но быстро превратилось в «государственное дело» — создание армии нового типа с огнестрельным оружием и кораблями XVIII в. фрегатами и линейными кораблями.
Но вернемся к судьбе «первого солдата». С 1697 г. Сергей Леонтьевич назначен капралом бомбардирской роты Преображенского полка. Участвовал почти во всех военных кампаниях Петра I, бился с турками и шведами. По легенде, именно он во время Полтавского похода метким выстрелом ранил Карла XII. За боевую доблесть, проявленную в Полтавской баталии, из рук царя получил золотую медаль. За отличия в Северной войне произведен в подпоручики (1706 г.). Позже Петр I пожаловал ему майорский чин и назначил заведовать артиллерией Петербургского гарнизона.
С.Л. Бухвостов
По приказу Петра I скульптор Бартоломео Карло Растрелли (отец строителя Зимнего дворца) отлил бронзовый бюст Бухвостова. Скончался Бухвостов в 1728 г. в возрасте 66 лет. Его не очень большое наследство отошло младшему брату Флору Бухвостову, служившему в петровской кавалерии ротмистром. Внук Флора Леонтьевича премьер-майор Иван Бухвостов стал первым кавалером военного ордена Св. Георгия Победоносца, который императрица Екатерина II вручила ему за храбрость и отвагу при взятии турецкой крепости Бендеры. Уже в 1691 г. «потешные войска» получили правильную организацию и разделились на два полка, Преображенский и Семеновский, обмундирование они получают по западноевропейскому образцу. В каждый полк набрали более тысячи человек. Еще одним человеком, который с юных лет сопровождал Петра и которого царь не однажды называл «камрадом», т. е. другом, его денщик Алексашка Меншиков. Документы ничего не говорят о том, как впервые встретились два «камрада», но как всегда бывает в таких случаях, на помощь приходит легенда. Некто Вильбоа, француз на русской службе, рассказывает сентиментальную историю о сметливом мальчике, отец которого «был крестьянин, получавший пропитание от продажи пирожков при воротах кремлевских, где завел он маленькую пирожковую лавочку». Юный Меншиков продавал пироги стрельцам и солдатам, с шутками и прибаутками, а из окна Кремлевского дворца за
