Да, мы не хотели войны. По она тем не менее вплотную приблизилась к нашим границам.
* * *
В это предгрозовое время Ленинский комсомол, конечно, не оставался в стороне от всех тех мероприятий, которые проводили партия и Советское правительство, укрепляя оборонную мощь нашего государства. Молодежь училась военному делу в школах, клубах, на призывных учебных пунктах. Нередко практиковались военизированные походы комсомольцев, во время которых были и «сражения», и действия в условиях «воздушного и химического нападения» врага. В Москве такие учения проводил каждый райком ВЛКСМ. В конце августа 1939 года, например, из молодежи столицы были сформированы (естественно, временно) 23 полка, которые совершили военизированные походы, посвященные XXV Международному дню молодежи.
Я тоже участвовал в этом мероприятии. Больше того, мне поручили руководить походом и учением одного из полков, сформированного из комсомольцев Ленинского района. Как сейчас помню, 15-километровый марш мы со вершили от стадиона «Труд» через Даниловскую площадь и дальше по Варшавскому шоссе. По пути отрабатывали отражение «химического нападении» противника, защитные меры при «воздушном нападении», организовали встречный «бои». А по возвращении — снова на стадион «Труд», сделали детальный разбор действий каждого подразделения полка.
На марше полк был даже сфотографирован, а снимок с учений на следующий день поместила газета «Вечерняя Москва».
Но не только этим памятен мне 1939 год. Партийной организацией Управления делами СНК СССР и Ленинским райкомом города Москвы я был тогда же принят кандидатом в члены ВКП(б), зачислен на заочное отделение в Военно-хозяйственную академию.
Итак, к напряженнейший работе добавилась еще и заочная учеба. А это не только ночные бдения над учебниками, но и вызовы в академию на экзаменационные сессии.
Первый такой вызов последовал весной 1940 года. Поехал в Харьков (академия размещалась в этом городе) с моим сослуживцем Мефодием Коржевым, тоже слушателем-заочником командно-штабного отделения. Разместили нас в доме № 10 по Сумской улице. С утра занимались здесь самоподготовкой, поскольку учебные аудитории были еще заняты слушателями стационарных факультетов. А затем восемь часов подряд, до 23.00, слушали лекции.
Такая учебная нагрузка теперь, по прошествии многих лет, была бы мне, конечно, уже не по плечу. А тогда это переносилось сравнительно легко. Сказывались молодость и неуемная жажда знаний.
После учебных сборов должна была наступить пора экзаменов. И вдруг буквально накануне их — новость. Из Москвы сообщили по телефону, что я должен немедленно вернуться в столицу в связи с моим назначением во вновь формируемый секретариат Председателя Комитета Обороны и заместителя Председателя СНК СССР К. Е. Ворошилова.
Тут же докладываю в Москву, что у меня впереди двухнедельные экзамены. Как быть? Ответ короток: на это мне дается четверо суток. Четверо суток вместо двух недель!
И все-таки я уложился и в этот предельно сжатый срок. Правда, пришлось работать, как говорится, по сорок восемь часов в сутки. Вознаграждением же стал высший балл по всем учебным дисциплинам первого курса.
Да, в Москве меня ждала новая работа. Секретариат К. Е. Ворошилова возглавил полковник Леонид Андреевич Щербаков. В него кроме меня и нескольких служащих вошли подполковник Л. М. Китаев и старший лейтенант С. В. Соколов.
Организационный период в секретариате оказался довольно напряженным. Кстати, он как раз совпал с выполнением одного срочного и ответственного задания. Дело в том, что Клименту Ефремовичу Ворошилову было тогда поручено возглавить работу, связанную с присвоением высшему командному составу Красной Армии генеральских и адмиральских званий, введенных Указами Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1940 года. И на долю его секретариата в этой связи выпала большая подготовительная работа. Ведь требовалось в кратчайший срок отработать для комиссии солидное число документов.
И всё-таки мы справились и с этой работой, выполнили ее успешно и в срок.
Наш секретариат не был велик по численности, но он довольно быстро принял облик дружного и по-настоящему работоспособного коллектива. На первых порах большую помощь нам оказал генерал-лейтенант Р. П. Хмельницкий, длительное время трудившийся тоже под началом Климента Ефремовича Ворошилова. А уже затем мы и сами отработали, так сказать, свои формы и методы секретариатского труда.
Работать приходилось много. Широкая популярность Климента Ефремовича общеизвестна. И к нам в секретариат на его имя шла масса писем. Особенно обилен их поток был в канун шестидесятилетия К. Е. Ворошилова. Письма и поздравления приходили не только от его личных друзей и знакомых, но и от коллективов учреждений и организаций, с заводов и фабрик, из воинских частей, училищ и академий, от комсомольцев, пионеров. Короче говоря, со всех концов нашей необъятной страны. И мы с Сергеем Васильевичем Соколовым едва успевали готовить даже их перечень для доклада маршалу.
Немало было писем и иного рода: с советами, предложениями, жалобами и просьбами. Часть из них мы (естественно, ознакомившись с содержанием) направляли в государственные, партийные, военные и местные органы для принятия должных мер. А затем внимательно контролировали их прохождение.
Но многие из тех сотен писем, которые ежедневно шли В адрес Климента Ефремовича, докладывались лично ему. Просьбам трудящихся он уделял очень большое внимание. Тщательно изучал каждую корреспонденцию, обращался за содействием в соответствующие органы по таким, например, вопросам, как зачисление добровольцами в Красную Армию, создание семейных боевых экипажей (была, помню, даже танковая рота братьев Михеевых), внедрению рационализаторских предложений, направленных на улучшение боевой подготовки войск. Занимался и вопросами быта, особенно питания, бойцов и командиров, разрешением нужд семей военнослужащих, устройством их членов на работу по специальности, предоставления им льгот и т. д. Словом, любое обращение граждан к К. Е. Ворошилову рассматривалось им всегда объективно. И там, где это было необходимо, автору письма оказывалась немедленная помощь.
* * *
Глубокая осень 1940 года. С представителем парткома Управления делами СНК СССР Е. И. Зверевой едем на улицу Большая Полянка, где размещается Ленинский райком. Там мне предстоит получить партийный билет.
Евдокию Ивановну, мою спутницу, мы все уважаем за исключительное трудолюбие, скромность и отзывчивый характер. Во взаимоотношениях с товарищами она всегда требовательна, но справедлива. От ее зоркого глаза не ускользает любая недоделка, неточность. И тогда горе тому, кто виноват в этом. Е. И. Зверева спуску ему не даст, пропесочит по-настоящему.
