Разнообразные задачи ставило командование перед нами - от штурмовки переднего края обороны врага до налетов на его военно-морские базы и порты. Где фашистская артиллерия мешала продвижению наших войск, там появлялись "илы" и штурмовали артиллерийско-минометные позиции врага. Если гитлеровское командование бросало в контратаки танки, наши штурмовики обрушивались на их головы. Когда разведка доносила, что по железной дороге или шоссе подбрасываются днем подкрепления, наши летчики наносили штурмовые удары по эшелонам и автоколоннам врага.
"Горбатые" труженики войны несли на своих крыльях основную тяжесть дневной воздушной войны.
Недаром фашисты так ненавидели и боялись наших штурмовиков, прозвав их "Черная смерть"!
А война не делает перерывов. Она идет, не останавливаясь, лютует ли мороз или жара томит солдата, иль хлещет дождик проливной...
Война-то не стоит, а вот наша боевая работа остановилась. Дожди и туманы приковали самолеты и нас к аэродрому. Воспользовавшись отсутствием нашей штурмовой авиации, гитлеровцы тут же предприняли контратаку в районе Приекуле - Салдус. Они кинули в бой танки, штурмовые орудия, механизированную пехоту и, не маскируясь, двинулись на позиции наших войск.
Без авиации нашим наземным войскам пришлось довольно туго, и они потребовали поддержки у штурмовиков.
Несмотря на дожди и туманы, эскадрильи полка поочередно несли боевое дежурство. В данном случае дежурила четверка из эскадрильи капитана Миронова.
Получив задание, мироновская четверка запустила моторы. Через несколько минут "илы", разбрызгивая лужи, порулили на старт. Получив разрешение на взлет, штурмовик надрывно, на форсаже, гудя мотором, с трудом разбегался, скрываясь в тучах брызг, и, оторвавшись от земли, тут же исчезал в белесо-мутной пелене. Вся четверка взлетела благополучно. Низкая высота полета, пересеченный рельеф местности резко сокращали дальность радиосвязи...
Около КП полка собрались летчики и техсостав. Все тревожились - сможет ли четверка в таком тумане найти цель? А если погода еще более ухудшится? Тогда ведь и свой аэродром, пожалуй, не найдут...
Время неумолимо близилось к тому сроку, когда ожидание будет напрасным. Горючего на самолетах оставалось уже менее чем на двадцать минут полета, а от капитана Миронова не поступило ни одной радиограммы. Где его четверка? Что с ней?
Радисты, командир полка с напряженным вниманием склонились к аэродромной рации, стараясь среди треска и помех различить голос Миронова.
Наконец, в динамике прозвучали едва различимые позывные ведущего группы. Командир полка тотчас же сообщил ему, что туман над аэродромом усилился и, чтобы облегчить группе поиск аэродрома, со стороны захода на посадку будет зажжена черная дымовая шашка, а финишер станет непрерывно пускать зеленые и красные ракеты. - Внимание! - раздался в динамике голое Миронова.- Всем держаться в правом пеленге, не отрываться. Каждого на посадку завожу сам. Я сажусь последним,- предупредил Миронов своих ведомых...
Едва коснувшись колесами грунта, самолеты скрывались в плотном тумане... Когда Миронов, зарулив на свою стоянку, выключил мотор, над аэродромом воцарилась тишина. Не верилось даже, что в такую погоду кто-то летал и только-только вернулся с боевого задания...
Прилетевшие летчики и воздушные стрелки веселой гурьбой отправились на КП. Когда удачно завершено трудное дело, у людей всегда бывает замечательное, приподнятое настроение.
Капитан Миронов доложил командиру полка, что на подходе к цели облачность поднялась до ста метров. Враг не ожидал налета в такую погоду, поэтому никакой противовоздушной обороны не организовал. Штурмовики с малой высоты били по бронетранспортерам, танкам, мотопехоте без промаха! Когда, отработав, четверка проходила над нашими позициями, бойцы от радости бросали вверх пилотки и приветственно махали руками.
За отвагу и умелые действия в сложных метеорологических условиях командир дивизии объявил участникам боевого вылета благодарность и приказал вручить на память фотопланшеты с запечатленными на них результатами их боевых действий в сегодняшнем полете. К каждому снимку приклеили фотокарточки участников этого трудного боевого вылета.
А через четыре дня на долю капитана Миронова выпало еще одно тяжкое испытание.
Группа штурмовиков, которую вел капитан, успешно завершила атаку противника. Командир зашел еще раз на объект атаки, чтобы сфотографировать результаты штурмовки. Он уже закончил съемку, как вдруг самолет подбросило взрывной волной и от прямого попадания снаряда загорелось крыло. Пламя ползло по обшивке, подбираясь к кабине. Летчик перевел самолет в пике, пытаясь сбить пламя встречным потоком воздуха. Но тщетно - пожар не утихал. Прыгать с парашютом? Но ведь внизу враги, которых он только что штурмовал. И Миронов из последних сил тянул к линии фронта. Сколько надо иметь мужества, выдержки, чтобы, не теряя присутствия духа, пилотировать объятый пламенем самолет!
Рядом летят друзья, но чем они могут помочь в данном случае своему командиру? Самолет комэска, как горящий факел, несется над лесом.
- Идите домой! - приказал ведомым по радио Миронов. Он отодвинул фонарь своей кабины - пламя обожгло лицо.
- Прыгай немедленно! - приказал он своему стрелку, а потом с большим трудом летчик перевалился за борт кабины и по горящему центроплану соскользнул в бездну. Над головой вскипел белый купол парашюта. Горящий штурмовик, оставляя густой черный шлейф дыма, несся навстречу лесу. Спустя полминуты, он врезался в землю и взорвался.
Приземлившись, летчик и стрелок тотчас же углубились в чащу леса. Фашисты организовали погоню, но вскоре сбились со следа и прекратили преследование. Через три дня комэск со своим стрелком были уже в своем родном полку.
Это произошло на семьдесят шестом боевом вылете Миронова. До конца войны отважный комэск еще шестьдесят восемь раз водил свою эскадрилью на штурмовку вражеской техники и живой силы, с каждым боевым вылетом приближая час Победы.
В районе Резекне фашисты отчаянно сопротивлялись. Несколько дней мы летали по одним и тем же целям. Мощный заслон противозенитных средств прикрывал оборону врага. За эти дни из полка не вернулось домой несколько экипажей...
Самый памятный вылет
Этот памятный для меня на всю жизнь вылет начался так же обычно, как и все другие. Начинались они все одинаково с получения задания, а потом с команды: "По самолетам!" А вот кончались по-разному даже тогда, когда все самолеты возвращались домой. Каждый боевой вылет штурмовика - это бой, а одинаковых боев не бывает. Поэтому каждый очередной боевой вылет не может быть копией предшествующего.
