желанием было съездить куда-нибудь, почитать и поспать без перерывов.
Муж слегка удивился, но заверил, что он не против устроить мне выходной. И все же я почувствовала приступ паники, когда посмотрела в глаза своей малышке. Что вы слышали о чувстве вины? Оно приходит к молодым мамам вместе с остальными подарками… И остается навсегда.
Чтобы сэкономить деньги, я решила остановиться на местном горнолыжном курорте, в домике у подруги. Беверли уверяла, что там будет тихо, так как в мае нет ни снега, ни лыжников. Меня это вполне устраивало. Тишина. Спокойствие. Блаженство.
На следующий день я собрала вещи и попрощалась с дочерью и мужем. Мой золотистый ретривер, Киа, радостно запрыгнула в хэтчбэк.
– Пока, – я помахала рукой.
Отъезжая от дома, я старалась не смотреть в зеркало заднего вида, потому что малышка уже начала плакать и тянуть ко мне ручки. Может, вернуться? Нет. В конце концов, за одну ночь с ней ничего не случится. Она будет в порядке.
День выдался пасмурный и туманный. Я зевала за рулем, изо всех сил пытаясь не заснуть. Дома и кварталы закончились, их сменили перелески, за которыми виднелись заснеженные вершины далеких гор.
Как и обещала Беверли, снега на курорте уже не было. Домики на сваях смотрелись странно. Хижина подруги оказалась ветхой и неухоженной. Краска на стенах потускнела и облупилась, а лестница выглядела такой шаткой, как будто могла рухнуть в любой момент.
Внутри было чисто, но все равно запах стоял довольно затхлый. Я положила бутерброд (мой ужин) в холодильник. Хотела было принять горячий душ, но вместо него обнаружила только старую ванну с пятнами ржавчины.
В хижине было темно. Ненавижу энергосберегающие лапмы! Как же я буду читать при таком свете? В углу я заметила топор – прямо как в фильме ужасов. Наверное, чтобы дрова колоть, подумала я, но дров нигде не было видно. Я сварила немного горячего какао, и его божественный запах поплыл по комнате. Когда я повернулась, чтобы взять книгу, по полу пробежала мышь.
Я подпрыгнула. Боже мой! Сердце заколотилось. Я сделала глубокий вдох. Надо сказать Беверли, что у нее завелся непрошеный жилец.
– Держись от нас подальше, мистер Мышка, и мы будем держаться подальше от тебя.
Я посмотрела на Киа.
– Наверное, нам стоит вернуться домой.
Она гавкнула.
– Что-что? – переспросила я. – Ты предлагаешь просто смириться?
Киа снова залаяла.
– Ну ладно.
Я накормила собаку и прикончила свой бутерброд. За кухонным окном чирикали птицы. Понемногу мне стало лучше. Природа и тишина, никто не мешает. Я села в большое кресло и начала читать, но вскоре задремала. Потом резко очнулась. Было еще совсем не поздно, но я все равно решила лечь спать.
Топор я взяла с собой в спальню – так спокойнее.
Киа свернулась калачиком рядом с кроватью. Мне всегда нравилось спать на двух подушках, но здесь была только одна, причем – тонкая. На другой половине кровати подушки не оказалось. Я переоделась в пижаму и взяла несколько полотенец, чтобы подложить под подушку. Не супер, но на одну ночь сойдет. Кровать была бугристой, и я чувствовала, как пружины впиваются в мое тело. Где она такую нашла? И все же, несмотря на качество кровати и подушки, мне удалось заснуть.
Мне снилось, что я парю на облаке, и оно убаюкивает и качает меня. Потом я услышала странные звуки. Открыла глаза. Села. Что за дела? Спросонья мне показалось, что сотни мышей бегают по стенам и чердаку. Я вскочила, но нога запуталась в одеяле, и я упала. Киа залаяла.
Кое-как я поднялась на ноги и включила свет. В комнате мышей не было, но их бешеная возня слышалась с чердака. Вторжение в спальню оставалось лишь вопросом времени.
– Пошли, Киа, – сказала я. – Мы уезжаем.
Когда мы уже были на шоссе, слезы затуманили мои глаза. Полный провал! Я не смогла уделить себе даже одну ночь. Оставалось признать поражение и вернуться домой.
Внезапно я увидела у дороги отель с табличкой «Свободные места». Надпись сияла, как маяк. На гостиницу тратиться не хотелось, но ведь это всего на одну ночь… Машина как будто сама свернула на стоянку.
Человек на стойке регистрации сказал, что у них есть номера, куда пускают с домашними животными.
– Утром мы подаем бесплатный завтрак, шведский стол, – добавил он.
– Шведский стол на завтрак? А что в нем?
– Бекон и яйца, тосты, оладьи…
– А еще?
– Сладкие гренки, вафли, блины, овсянка, дэниши, пончики, маффины, соки, кофе…
Он говорил, а в моей голове сменяли друг друга картинки.
Номер оказался просторным и красивым. На большой удобной двуспальной кровати не было никаких бугров, зато лежало много пушистых подушек, на одной из которых уместились две мятные конфетки. Я хорошо высплюсь, утром приму душ и с удовольствием позавтракаю. Мне не надо будет готовить. Мне не надо будет убирать. Красота! Я заслужила эту ночь. Еще как.
Я выключила свет, и мое чувство вины погасло вместе с ним.
Венди Хэйрфилд
Мало сострадать другим – нужно сострадать и самому себе.
Джек Корнфилд
В конце августа я прочитала очередное электронное письмо от одного из моих любимых авторов, Джона Акаффа. Джон весело и занимательно пишет о продуктивности и управлении временем. Его электронные письма всегда заставляют меня смеяться и вдохновляют на перемены в жизни.
В том электронном письме Джон писал о вызове, который он бросает самому себе с сентября по январь. Сентябрь, как и январь, по его словам – идеальные месяцы для того, чтобы сделать что-то важное. На них выпадает начало нового учебного семестра, и это очень похоже на начало новой жизни. Одним словом, самое время внедрить новую привычку, которая откроет мне путь к лучшей версии себя.
К электронному письму был приложен календарь на месяц. Джон призывал читателей распечатать этот календарь и закрашивать дни, когда они будут делать что-то новое.
Мне это показалось отличной идеей. Я задумалась о привычках, которые мне хотелось бы завести. Каждый день проходить пешком десять километров. Ежедневно выпивать два литра воды. По часу перебирать содержимое шкафов, ящиков для мусора и других потайных мест в доме, где вечно скапливался разный хлам. Писать по две тысячи слов. Делать что-то особенное для одного из членов семьи.
Все эти привычки казались очень достойными. Как выбрать из них только одну? Хотя, с другой стороны, зачем мне менять в себе только одну вещь, если можно изменить все за один только
