На обороте фото: Личность тов. Перельмутер удостоверяю: подпись Нач. склада № 2408. Подполковник АТС (БЕЛЯЕВ).
Григорий Рувимович Перельмутер жил в центре Москвы на Новослободской улице. Часто выходил с женой гулять по городу.
В 1940 году Григорий впервые видел немецких солдат в форме со свастикой, спокойно прогуливавшихся по улице Горького около гостиницы «Националы). Это было ещё в то, мирное время.
Однажды, как рассказывают его потомки дочери Марине, – наш солдат стоял около артиллерийской пушки. Видит – пролетает очень низко фашистский самолёт. Наполовину высунувшись из кабины самолёта, лётчик злорадно смеялся и показал большим пальцем вниз, что однозначно обозначало: «Ну, мы скоро вам покажем!».
Но не стрелял: это была разведка над нашей территорией.
1941 год. Вскоре началась война…
Григория отправили на фронт. Он оказался на Урале.
К счастью, Григорий Перельмутер прошёл войну от начала до последних дней и не был ранен. Он был артиллеристом, минёром, который, как известно, ошибается лишь один раз. Бог миловал: Григорий Рувимович Перельмутер домой вернулся живым.
Как и другие фронтовики, был награждён многими медалями.
1947 год… В Москве у него родилась дочь Марина.
Марина Павлова-Перельмутер рассказывает со слов родственников об случае из жизни её деда – Якова Абрамовича Ароновского.
Шёл 1917 год…
Банда батьки Махно гуляла. Гуляла весело по Киевскому Подолью.
Семья деда Марины, Якова Абрамовича Ароновского, занимала в то время два первых этажа дома – весь первый этаж врос в землю, напоминал простой подвал.
Махно распорядился всех жителей выгонять из домов и забирать в свою банду.
Яков в этот день как раз справлял свадьбу: он женился на красавице Евгении. Всех гостей и жениха с невестой выгнали на улицу. Довольный Махно, в добром расположении духа, гарцевал на коне.
Евгения, в белом подвенечном платье, длинной фате подбежала к Махно, схватила его за руку и принялась целовать и умолять:
– Пощадите! Я выхожу замуж! Я очень люблю своего мужа! Пощадите!
– Ах, чертовка, как ты хороша! – воскликнул батька Махно и распорядился освободить «забритого» в банду жениха Яшу.
Так Евгения Марковна, бабушка Марины, спасла своего мужа от погибели.
В положенный срок родилась Эллина Яковлевна – мать Марины, которая потом вышла замуж за Григория Рувимович Перельмутера.
Такой короткий срок человеческой жизни, а, сколько драматических событий вместил в себя!
Со слов Марины Павловой-Перельмутер
Борис Фёдорович Пичугин (начало 80-х гг.).
Воспоминания сына Ярослава Пичугина: несколько слов об отце
Мой отец, Борис Фёдорович Пичугин (1922–2005), прошёл фронтовые тропы, участвуя в легендарной, длившейся 900 дней, защите Ленинграда. Именно он рассказал мне многие истории, связанные с тяжелейшими днями блокады города на Неве. Он же познакомил и меня – тогда ещё мальчика, со многими памятными для него местами Ленинграда. С тех пор я полюбил этот красивый и величественный город, куда каждый год стараюсь обязательно приехать.
Отцу я обязан многим. Когда, после окончания школы, я тяжело заболел, отец отложил все свои дела, связанные с подготовкой к защите докторской диссертации, и занялся моим здоровьем. Водил по врачам, доставал недешёвые лекарства… Позже я понял, что его отношение к здоровью другого человека, к его боли, он усвоил на фронте, когда приходилось выносить из-под огня противника раненых товарищей. Да и сам отец был неоднократно ранен, причём, осколочное ранение в предплечье сделало его инвалидом на всю жизнь: левая рука была частично обездвижена, пальцы на ней не сгибались.
Фронтовая биография у него была интересная. После окончания первого курса Ленинградского института журналистики, он ушёл на фронт, хотя из-за слабого зрения имел «белый билет». Он мечтал стать артиллеристом, но из-за зрения его взяли только в пехоту. Ему пришлось быть и рядовым, и ротным командиром, и политработником. Участвовал в прорыве блокады в январе 1943 года. После тяжёлого ранения был демобилизован в 1944 году в чине старшего лейтенанта.
Позже, отец закончил МГИМО по специальности «история Англии», преподавал в различных вузах. Выйдя на пенсию, занялся историей Отечественной войны, написал художественно-документальную повесть «Грани невской твердыни», где рассказал о тяжёлых днях блокады великого города. Главному герою повествования лейтенанту Александру Камскову отец отдал многие эпизоды своей фронтовой биографии.
В последний год своей жизни отец тяжело болел. Война догнала старого солдата… А ушёл он в январе, на следующий день после начала боёв по прорыву блокады, случившихся за 62 года до этого. Ушёл, как и многие ветераны – назад, в ту войну, на которой все они отстояли право на жизнь и будущее нашей родины.
Памяти отца я посвятил несколько стихотворений. Одно из них привожу здесь.
За письмом. 1943 г.
Памяти отца – Бориса Федоровича Пичугина, солдата и офицера Великой Отечественной войны
На фото вижу я отца,
в шинели снят он был когда-то.
И в молодом лице бойца
блокады проступают даты.
Стоит в лесу, под снегом ель
и все кругом заледенело…
Я врать не буду – не шинель,
дублёночка меня согрела.
Отец в ту зиму подарил.
Его теплом я жив поныне.
Тогда ещё был полон сил,
с заботой думал он о сыне.
Как полушубку Пугача
дублёнке той и сноса нету,
как будто кружка первача
вновь греет до пределов лета.
А на душе саднит зело —
тебя мы быстро схоронили…
Каких сугробов намело,
как холодно в твоей могиле!..
Борис ПИЧУГИН, «Грани невской твердыни», Москва, 1993. (Отрывок из повести, главы в сокращении «Бой за городок» относится к январю, а из «Госпиталя» – к марту 1943 года).
Наступило раннее утро 12 января 1943 года. Ровно в девять часов над Невой прогремел первый залп нашей артиллерии, возвестивший о начале операции «Искра». Залпы орудий слились в мощную артиллерийскую канонаду, и передний край немецкой обороны на левом берегу утонул в дыму разрывов. Эта канонада вселяла дух бодрости в наших воинов, с нетерпением ждавших приказа идти в атаку. И когда, наконец, могучим завершающим аккордом, прозвучали залпы «катюш»,
